Изабелла закусила губу от досады. Мэриан ухитрилась первой преподнести свой вариант истории.
– Она говорит, ты взяла на себя ответственность. Это правда? – продолжал он.
– Да, это правда. Я сказала ему, что он может спать там.
– Не слишком ли неосторожно?
– Я так не думаю. – Она повернулась на стуле у туалетного столика, чтобы посмотреть Роберту в лицо. – Мэриан рассказала тебе лишь половину. Это Том, Том нашей Гвенни. Помнишь, я тебе рассказывала о нем?
– Парень, который попался вербовщикам?
– Да, он был ранен. Его левая кисть и рука почти не действуют, поэтому, когда его уволили, он пошел в Лондон, чтобы снова увидеть Гвенни. Он был таким худым, таким отчаявшимся. Я не смогла сказать ему, чтобы он убирался. Я сказала, что он может остаться, но только до твоего приезда. Видишь ли, ему некуда идти, и я подумала, я понадеялась, что, может быть, ты поможешь ему. Ты сможешь? У тебя ведь столько знакомых.
– Но я ведь не подбираю для них слуг, моя дорогая, – полушутя ответил Роберт. – Должен ли я буду заботиться о всех бедолагах, уволенных из военно-морского флота?
– О нет, не о всех, только о Томе. Пожалуйста, Роберт.
– Хорошо, попробую. Мне нужно поговорить с Яном, а потом посмотреть самому. Может, что-то и получится.
– Я знала, что получится. Знала, что все будет хорошо, когда ты вернешься. Я так и сказала Мэриан.
– Ты скучала по мне?
– Каждое мгновение.
– Я собирался привезти тебе какой-нибудь подарок, но был занят целыми днями, спорил до умопомрачения с Талейраном. Тот был когда-то роялистом, изгнанником, революционером, а теперь, кажется, стал ярым бонапартистом. Когда вся эта суматоха уляжется, мы совершим приятное путешествие в Париж. Тебе бы этого хотелось?
– О да, больше всего на свете.
Роберт дотронулся до щеки Изабеллы и улыбнулся. Потом он отправился на поиски Яна.
– Парень, конечно, понимает в нашем деле, – осторожно сказал Ян, – в этом сомневаться не приходится, кроме того, он чистоплотный. На полу в конюшне можно обедать.
– Вот что значит морская дисциплина. Можем мы взять дополнительного работника в конюшню?
– Да, теперь можем. Ведь появилась кобыла вашей леди и две новых лошади для каретной упряжки.
– Очень хорошо. Я поговорю с ним, и, если решу, что он нам подходит, возьмем его с испытательным сроком на месяц и посмотрим, как пойдет дело. По крайней мере, одним бродягой будет меньше на улице.
– Сдается мне, что ты удивительно великодушен, – раздраженно заявила Мэриан, услышав о решении брата. – Ты об этом еще пожалеешь. Эта девица будет бегать на конюшню при каждом удобном случае, помяни мое слово. А потом еще и забеременеет в довершение всего.
– Будем преодолевать это препятствие, когда оно возникнет, – невозмутимо ответил Роберт и решительно отмел благодарственные излияния Гвенни.
Той весной высший свет Лондона, затаивший дыхание в ожидании мирного договора, начал праздновать событие пышно и не скупясь. Начало положил бал у графини Уинкантонской. Все, кто что-то из себя представлял, и некоторые, ничего из себя не представлявшие, стремились получить приглашение, тем более, что прошел слух, будто принц Уэльский собственной персоной заглянет попозже вечером.
– Мы пойдем? – спросил Роберт за завтраком, протягивая через стол карточку с золотым обрезом жене и сестре.
– Конечно, мы должны пойти, – сказала Мэриан. – Если кто-то и обеспечил этот успех с подписанием договора, так это ты. Ты должен быть там.
– Ты преувеличиваешь, моя дорогая. Я всего лишь перевел словечко здесь, словечко там. А ты что скажешь, Изабелла?
– Я никогда не была на настоящем балу, – произнесла она задумчиво.
– Тогда решено. Будет жарко, шумно, жутко многолюдно, но мы пойдем. Позаботьтесь о нарядах, леди.
Это было первое важное событие сезона, а также первый значительный выход в свет, в котором Изабелла выступала в качестве жены Роберта. По мере того, как подходил срок, она начала думать об этом с некоторой тревогой. Изабелла сама себе выбрала платье, пренебрегая мнением Мэриан. Та считала, что тонкий сатин бледно-зеленого цвета с накидкой из органди, расшитой золотыми звездами, был слишком театральным: жена ее брата должна выглядеть более солидно, скорее в стиле матроны, а не как заезжая примадонна. Она пожаловалась на этот счет Дэвиду, но тот мудро воздержался от комментариев. Пусть женщины сами разбираются между собой.
Гвенни помогала Изабелле одеваться в тот вечер. Она стала очень умелой горничной и всегда заботилась о новых платьях и белье Изабеллы. Гвенни продевала вышитую золотом ленту в ее темные волосы, когда увидела, что из гардеробной вышел Роберт, и по его кивку тихонько удалилась.
Изабелла вынула из шкатулки золотое филигранное ожерелье, которое Роберт подарил ей в Йорке, но он подошел сзади и взял ожерелье из рук жены.
– Не эту безделушку. У меня есть кое-что более подходящее.
Изабелла посмотрела на него удивленно.
– Но ведь ты сказал, что ничего не привез из Парижа.
Ничего. Это я выбрал для тебя еще до отъезда.
Он надел ей на шею другое ожерелье.
Это были изумруды и бриллианты. Искусно соединенные в виде крохотных цветочков, они выглядели так красиво, что Изабелла задохнулась от изумления.
– Нравится? – спросил Роберт.
– О, Роберт, это невероятно…
– Моя жена затмит всех светских красавиц.
– Не надо так говорить. Случится что-нибудь ужасное. Я, наверное, шлепнусь на пол, делая реверанс перед принцем.
– Сомневаюсь, чтобы это его беспокоило. Красивой женщине он все простит.
Изабелла обернулась, чтобы взглянуть в лицо мужа.
– Роберт, не знаю, что сказать. Ты так добр ко мне, и я так благодарна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166