С большой натугой она вспомнила все события, приведшие ее в больницу. Джессика стремительно села.
– Ребенок. – Она знала, что было кровотечение, чувствовала. Ее охватила паника. Неужели она потеряла ребенка? До этой минуты Джессика не понимала, как отчаянно ей хотелось иметь малыша. – Я давно здесь? – Голос прерывался. На лице выражение страха. Она огляделась. Никогда белые стены не казались ей такими пугающими. На ней халат. Один из безобразных больничных халатов. Стоит надеть его на человека, и любой в ту же секунду становится больным.
– Несколько минут. Ты помнишь, что случилось? – Она едва узнала его голос. Исчезли самоуверенность и властность. Она внимательнее поглядела на него. Вокруг глаз собрались морщинки.
– Я выбежала на дорогу. – Джессика покачала головой и не стала сдерживать брызнувшие слезы. Он нежно вытер их своим платком.
Бруно обращается с ней как с инвалидом. Еще одно подтверждение, что она больше не беременна.
– Не говори об этом, если тебе не хочется.
– Меня сбила машина?
– Нет, она вовремя затормозила. – Он ухитрился улыбнуться. – Уверяю тебя, ты бы почувствовала, если бы тебя сбила машина. – Тебя привезли сюда на «скорой помощи». – Голос звучал, словно успокаивающий бальзам. Именно такое лекарство ей нужно. Джессика вспомнила его руки, массирующие ей спину. Тогда она нуждалась в таком массаже. Она на несколько секунд зажмурилась, чтобы прогнать эту картину. Потом открыла глаза и посмотрела на него.
Теперь, конечно, никакой свадьбы не будет. Теперь нет смысла жениться на ней. Пустота расползалась по всему телу. Ни свадьбы, ни ребенка, ни Бруно Карра. Ее ужасала мысль о браке с ним, и она не раз представляла, как будет любить его, оставаясь чужой. Но теперь ее поразила мысль, что она больше никогда не увидит его. И Джессика снова ужаснулась. Но совсем по-другому. Будто заглянула в черную дыру.
– Ты более-менее пришла в себя по дороге сюда. В палате ты совсем недолго. – Он взял ее руку в свои. Это игра воображения или происходит на самом деле? Неужели он испытывает к ней жалость? – Через несколько минут вернется сестра. Доктор уже осмотрел тебя, но они хотят сделать УЗИ… – Он не закончил фразу. Но в этом и не было нужды. Она и так знала, что он имеет в виду.
– Что сказал доктор?
– Есть сердцебиение, но…
– Оно может прекратиться? Может быть выкидыш? Ну, после этого… – Она попыталась засмеяться. Не получилось. Он тоже молчал.
Молчание опасно. Оно полно ненужных примитивных чувств. Жалости к себе и отчаяния.
Появилась накрахмаленная сестра, излучавшая бодрость. Джессика мрачно взглянула на нее. Интересно, как больничные служащие ухитряются всегда сохранять такое удручающе хорошее настроение?
– Душа моя, врач готов сейчас посмотреть вас. – Джессику переместили с кровати на кресло-каталку. И она еще больше почувствовала себя инвалидом. Бруно держал ее за руку. В этот момент она испытывала к нему безграничную благодарность.
Короткое головокружение перешло в туман. Страх застыл и превратился в шар, который давил на голову.
Комната, где проводили обследование, была темной. Джессика легла на узкую кровать и наблюдала, как врач устанавливает экран под таким углом, чтобы и она могла видеть, что происходит. Или, вернее, чем кончаются подобные случаи.
Бруно крепче сжал ее руку. Врач, женщина средних лет с сосредоточенным выражением лица стала объяснять, что надо делать. Потом включила аппарат.
– Это, – она нашла, что искала, – плод. И здесь, видите, сердце. Оно бьется вполне весело.
Капля. Расплывчатая серая капля с весело бьющимся сердцем. Облегчение обрушилось на Джессику таким потоком, что она почти потеряла сознание. Она слышала, как Бруно задает вопросы, и до нее смутно доходили ответы врача.
Весело бьющееся сердце. Она уставилась на экран, чтобы еще раз убедиться: комочек величиной с булавочную головку продолжает пульсировать.
– Конечно, – сказала врач, выключая аппарат, придется ненадолго остаться здесь. Пока кончится кровотечение. А оно скоро кончится. Не волнуйтесь.
– О, она все сделает как надо, – услышала Джессика голос Бруно. Когда я заберу ее домой? Домой? В чей дом?
, – Тебе нельзя оставаться одной в квартире, – без конца повторял он, когда они на следующий день уезжали из больницы. – Подожди и выслушай, прежде чем снова начинать дебаты. Тебе чертовски повезло… – На минуту он вроде бы запнулся, но тут же голос приобрел привычные командные ноты. – Ты слышала, что сказала врач. Тебе нужен отдых.
– Я могу отдыхать в своем доме.
– Абсолютно невозможно. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, бесспорно.
Она покосилась на него, пытаясь прочесть его мысли, понять, что он испытывает.
Облегчение, что с ребенком все в порядке? Или огорчение, что пропала возможность отделаться от нежеланной женитьбы? И сейчас приходится возвращаться в прежнюю клетку. Джессика не рискнула его спросить.
– Как ты себя чувствуешь? – в третий раз спросил он.
– Еще потрясена. Но все в порядке. Почему ты без конца спрашиваешь?
– А как ты думаешь, почему? – Вопрос повис в воздухе. Джессика не собиралась отвечать. Тогда он продолжил:
– Ты можешь сказать, что я несу ответственность за случившееся. Разве не так? – Лицо бесстрастное. Тон обычный. Но по вздувшимся желвакам Джессика догадывалась, что мысли у него обгоняют друг друга – непростые мысли.
– Как ты пришел к такому выводу?
– Перестань, Джессика, – прорычал он и стрельнул в нее взглядом. Затем снова уставился на дорогу. – Я ласкал тебя, а тебе, очевидно, этого не хотелось. И ты убежала. Автоматически.
– Очень хорошо, что ты берешь вину на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44