Но и в Пэшете
проснулась какая-то сила. Крушение надежд, горе от потери брата овладели
им с такой силой, что нечто, долго спавшее в глубине его души, наконец
проснулось. С этим пробуждением все его существо как бы расправило крылья.
У него была эта сила, и он по-настоящему жаждал дотянуться до Тайлека.
Перед глазами его все потемнело и заволоклось красной пеленой. А поле
зрения сузилось настолько, что он видел перед собой одного только Тайлека.
Руки Пэшета отозвались резкой болью, причем правая саднила сильнее.
От прикосновения к холодному камню раны снова начали гореть как в огне, и
что-то вонзилось в правую ладонь. Пэшет даже не остановился, ни на миг не
прервал движения. Тем временем полет Тайлека замедлился и вскоре вовсе
остановился, почему - Пэшет не знал. Маг беспомощно завис над крутым
склоном, но и только, и Пэшет рванулся вверх, воодушевленный испугом в
глазах противника. Его пальцы коснулись каймы плаща колдуна, и Пэшет
схватился за него всей рукой, сжав в горсти плотную ткань и подтягиваясь.
Тайлек попытался ударить его кулаком, промахнулся и взмахнул рукой опять.
Пэшет перехватил его за запястье и, вложив в усилие всю свою ярость,
принялся стаскивать мага вниз, на камни. В словах, которые выкрикивал ему
в лицо Тайлек, он узнал магическое заклинание и сильно ударил Тайлека
кулаком в рот, все еще чувствуя в ладони что-то обжигающе-холодное.
Тайлек застонал, сжав окровавленные губы. Качнувшись от удара, он все
же ухитрился схватить Пэшета за свободную руку и удерживал ее. Так, держа
друг друга за руки, они балансировали на узком выступе, стараясь выразить
всю ненависть при помощи взглядов. Внезапно Пэшет почувствовал ослабление
силы, поддерживающей его. Это было очень слабое изменение, но Тайлек тоже
заметил его и улыбнулся. Его "сырая", только что пробудившаяся магия
исчерпала свои ресурсы, изливаясь неуправляемым потоком, в то время как
Тайлек снова доказал свое превосходство, умело справившись как с
заклинанием, так и с контролем.
Пэшет закрыл глаза, собирая свою ненависть в единый комок, пытаясь
почерпнуть из нее еще хоть немного силы. В последний момент ему удалось
высвободить свою правую руку. Выхватив свой нож, он занес его над
Тайлеком. Тайлек проворно поднял вверх обе руки, чтобы защититься от
смертельного удара. Это была ошибка. Прошел всего лишь миг, прежде чем он
понял свою ошибку, но этого мига хватило Пэшету. Его правая рука
скользнула по груди мага, пока пальцы не нащупали под рубашкой твердый
амулет. Он сорвал его, с треском разрывая ткань, но все заглушил протяжный
вой Тайлека, исполненный смертной тоски. Завладев амулетом, Пэшет
оттолкнул все еще темноволосого колдуна от себя.
В высохшем неподвижном теле, которое с сухим стуком ударилось о камни
у подножья горы, уже не осталось ничего от Тайлека, колдуна и волшебника.
В следующий момент Пэшет почувствовал острую боль в животе, и шипящий
луч зеленого пламени разрезал его пополам.

39
Она - свободна! Легкая паутина на крыльях ветра пустоты! Медленно она
поднялась выше, и свет прошел сквозь нее, не задержавшись ни на миг и не
отразившись. Слившись с Корматхом, она погрузилась в успокоение сна
другого мира.
Эти другие миры, о которых она мечтала и тосковала, долгой чередой
проносились перед ней. Приливы и отливы песен и красок, искры белого
пламени в черных провалах - все они звали и манили к себе. Порой она
оборачивалась к Корматху, спеша поскорее узнать, какое новое чудо он
покажет ей в следующий раз, но Корматх безмятежно распространился вокруг
нее. Он не направлял и не руководил. Он протек в ее разум и растекся там
безбрежным и тихим озером. Норисса выбирала слова. Норисса раскачивалась
на грани своего мира, и ей не терпелось увидеть мир новый, с разбега
окунувшись в него с головой. Ах, если бы только она сумела порвать эту
последнюю связующую нить, которая никак не отпускала ее! Что-то она не
доделала в своем мире.
Обернувшись в тот мир, который она готова была покинуть, Норисса
обнаружила старый ночной кошмар, нависший над ним. Сразу же к ней
вернулась память о том, что уже было и что ей еще предстоит совершить. И
еще она поняла, почему Корматх изо всех сил боролся за свои сны. Очень
давно его род вступил в союз с ее родом, родом людей, уступив им часть
своей силы и могущества в обмен на опьяняющий наркотик сновидений. Он и
теперь молчал, поскольку спящий не несет ответственности за то, что
привидится ему во сне, и за свои поступки, которые он совершит, а потому
он и свободен от всякого контроля за этими действиями и событиями. В обмен
на его могущество Норисса должна освободить его от упреков. Сейчас она
делила с ним радость двух сердец, но впоследствии ей придется нести
ответственность за две жизни. Где-то внизу растеклись по равнине две армии
Сайдры - изменники и те, что остались верны. Обе принадлежали ей, и она не
должна позволить тому, кто добывал свое счастье и радость из чужих жизней,
не испытывая при этом угрызений совести и не держа ни перед кем ответа,
уничтожить всех этих людей.
Понимание осенило ее как раз тогда, когда она уклонялась от быстрого
броска алого существа, парившего над ее головой. Она ускользнула от него
на гребне воздушного потока, сидя верхом на драконе, подобном тому,
который преследовал ее. Только тело ее волшебного животного было черным, и
гладкие чешуи лишь слегка поблескивали, как поверхность пруда безлунной
ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136