Норисса благодарно улыбнулась и повернулась к Медвину:
- Ты не дал мне произнести мою клятву несколько минут назад,
волшебник, так что выслушай же меня теперь, когда я полностью осознаю все,
что бы я ни говорила. - Она чувствовала, как все ее тело сотрясает
экстатический восторг; лежащий на ее раскрытой ладони амулет нагрелся так,
что в иных обстоятельствах она ощутила бы боль, но теперь она не
чувствовала ее. - Клянусь высшими силами, я отдам все свои силы и все, что
во мне есть, решению этой задачи. Клянусь дыханием, я потребую
восстановить все права, вытекающие из принадлежности к клану Драконьей
Крови!
На протяжении нескольких долгих секунд после того, как Норисса
произнесла свою клятву, воздух еще продолжал вибрировать, а драгоценный
камень, вставленный в медальон, светился алым огнем.

Резкая дрожь пронзила все тело Фелеи и буквально выбросила ее прочь
из неодушевленного великолепия изукрашенного драгоценными каменьями и
резьбой трона. В некоем удаленном месте ее Компаньон проревел свой трубный
вызов, задрав к ней голову. Фелея снова уселась на трон, ее тонкие губы
растянулись в холодную, ненавидящую улыбку.

8
Появление Тайлека в Таррагоне вызвало сенсацию. Пэшет ясно видел, что
даже торговый город, привыкший ко всякого рода необычным зрелищам, проявил
немалый интерес к благородному господину, путешествующему в сопровождении
двух десятков мрачных телохранителей. Стоило только любой молодой девушке,
достаточно дерзкой, чтобы попасться Тайлеку на глаза, увидать его
сдержанную улыбку и крутой разлет его бровей, как дыхание ее перехватывало
и она попадала в плен. Пэшет всегда завидовал этой особенности колдуна, но
сегодня его мрачное настроение не позволяло ему по пустякам расходовать
свои эмоции.
Пэшет продолжал размышлять о том, как он расстался с Джаабеном.
Прощание это не было ласковым, напротив, последние слова, которые Пэшет
сказал брату, были достаточно резкими, но и в этом Пэшет склонен был
обвинить Тайлека.
Джаабен расхаживал по полу своей палатки туда и сюда, поигрывая мечом
в ножнах. Пэшет сидел за столом и выслушивал его тираду.
- Говорю тебе, Пэшет, однажды Тайлек зайдет чересчур далеко, и тогда
уж я отыграюсь! Я прикажу раздеть его и высечь, а потом, когда он будет
удирать от моих собак, я...
- Ты должен исполнять приказы, Джаабен. У тебя нет другого выбора, -
перебил брата Пэшет.
Джаабен резко повернулся к нему, весь дрожа от гнева, и погрозил
Пэшету сжатым кулаком.
- Не смей насмехаться надо мной, Пэшет! Достаточно того, что надо
мной издевается этот бездушный дьявол. Я не потерплю насмешек ни от кого
другого, даже от своего собственного брата.
Пэшет отлично понимал, что причина гнева Джаабена кроется вовсе не в
его действительном отношении к брату, а в его подчиненном положении. Он
вынужден был подчиняться Тайлеку. Некоторое время братья в упор
рассматривали друг друга, и Пэшет подумал о том, как, оказывается, легко
уязвим его брат. Они были очень разными, хотя в их жилах текло немало
общей крови. В самом деле, отец у них был один - вечно пьяный,
огненно-рыжий распутник, который однажды провел недельный отпуск и
истратил месячную получку, развлекаясь с двумя дочерьми хозяина постоялого
двора. И хотя Пэшет был старше брата на каких-то два дня, с самого детства
он принужден был нести на своих плечах весь груз забот о брате. Иногда он
даже ловил себя на мысли, что считает Джаабена своим близнецом,
распущенным и необузданным, а вовсе не сводным братом, каковым тот на
самом деле являлся. Ему не составляло труда догадаться, что у того на уме,
он прекрасно знал все его настроения и умел с ними управляться. И теперь
он отчетливо понимал, насколько опасным будет позволить Джаабену поддаться
гневу именно сейчас, хотя он и разделял ненависть брата к Тайлеку.
Чувствуя, однако, что гнев брата начал охватывать и его, Пэшет задержал
дыхание, опустил и расслабил плечи и взглянул на Джаабена с усталой
терпеливостью в глазах. Джаабен с отвращением фыркнул и отвернулся, но
Пэшет, не меняя позы, продолжал слушать брата с насмешливым вниманием.
Несколько мгновений спустя он привстал, обнял Джаабена за шею и силой
усадил на один из стульев, что стояли рядом со складным походным столиком.
- Успокойся, Джаабен. И не думай, что во мне говорит надменность,
прислушайся к голосу разума... - Джаабен только хмыкнул, и Пэшет налил
себе и брату по кубку вина из стоящего на столе кувшина. - Если ты немного
пораскинешь мозгами, то поймешь, что Тайлек был совершенно прав, настаивая
на том, чтобы мы расстались именно здесь. Такой большой армии не позволят
войти в город, но странный аристократ в сопровождении своих телохранителей
возбудит к себе только романтический интерес молоденьких девиц. Вряд ли
кто-либо заподозрит, что он проник в город с военными целями...
Джаабен опустошил свой кубок одним долгим глотком и теперь сидел,
уставившись в пол. Пэшет уселся напротив него и снова наполнил опустевшую
посудину. Он знал, когда лучше помолчать и предоставить Джаабену самому
справиться со своим характером.
- Тайлек намеренно отправился в путь, чтобы провоцировать меня.
- Возможно.
- Ты знаешь это точно так же, как и я. Зачем же еще он заставил нас
целый день двигаться в сторону Таррагона, а на его окраине заявил, что нас
слишком много?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136