Из
четверых Норисса узнала только одного - Теля, мужа Хески.
- Сколько незнакомого народа вдруг появилось откуда-то, - проговорила
Норисса. - Как получилось, что они поспешили к нам на подмогу?
Хеска как-то странно посмотрела на Нориссу, но громкие крики помешали
ей ответить.
С запада возвращались с победой повстанцы. Большинство из них шли
пешком, некоторые опирались на плечо товарища, несколько человек несли на
носилках. Норисса вскочила и бросилась к ближайшим из них. Опустившись
возле раненого на колени, она как раз осматривала рану, когда кто-то
сильно потянул ее за рукав.
Над ней склонился Ятрай, его лицо выражало не то боль, не то
сильнейшую панику.
- Скорее, госпожа, вы должны немедленно идти. Кхелри тяжело ранен!
Кхелри! Это было почти точное попадание в цель. Норисса затрясла
головой, пытаясь справиться с болью, которую причинили ей новости,
принесенные Ятраем. Слезы, которые она сдерживала все утро, подступили к
глазам, и все вокруг стало неясным и словно поплыло. Ятрай схватил ее за
руку, и паническая нотка прямо-таки зазвенела в его голосе:
- У этого человека только сломана рука. Ты должна пойти со мной, мой
брат умирает!!!
Норисса смахнула слезы с лица.
- Какую пользу я могу принести ему? Я не властна над смертью.
- Но ты должна! - Ятрай заставил ее подняться. - Сорин говорит, что
ты - Шэй!
Его слова привлекли всеобщее внимание. Во многих, очень многих
взглядах Норисса прочла надежду, недоверие, даже страх, и ей пришлось
справиться с паникой, которая начала охватывать и ее, пока Ятрай тащил ее
за собой.
Когда они пришли туда, где лежал Кхелри, Сорин как раз наклонилась
над ним, ее дрожащие пальцы бесполезно комкали окровавленные лохмотья,
засунутые под тунику. Тут же стояла Грента, сжимая и разжимая худенькие
кулачки. Ее широко открытые топазовые глаза неотрывно смотрели на лицо
отца.
Норисса склонилась над Кхелри и медленно отняла окровавленные
тряпицы, открыв глубокую ножевую рану в груди. Разрез был невелик, но
хриплое и булькающее дыхание Кхелри говорило о том, что нож проник слишком
глубоко.
- Я ничего не могу для него сделать. - Норисса выпрямилась и
отвернулась; ее голос прозвучал как предзнаменование смерти.
- Ты уверена? - раздался вдруг голос Медвина, и его рука легла ей на
плечо. Он стоял прямо над ней, и Норисса повернулась, чтобы упасть в его
объятья.
- Медвин! Кхелри умирает, и они думают, что я могу вылечить его!
- А ты можешь? - сильная рука обняла ее за плечи и слегка потрясла,
успокаивая. - Тебе никогда не приходилось делать этого раньше?
- Нет! - прошептала Норисса, видя перед собой свои собственные руки,
покрытые чешуями и заканчивающиеся страшными изогнутыми когтями. В ту ночь
она вылечила Медвина. Теперь она поняла, что именно это воспоминание ее
разум лихорадочно пытался вызвать все сегодняшнее утро. Воспоминание о
могуществе, хотя она и не желала обрести его теперь, доставило ей радость.
- Я не могу снова призвать ту силу...
Медвин посмотрел куда-то на верхушки деревьев.
- Тогда он умрет, - просто сказал он.
Норисса, как ни старалась, не могла разглядеть на лице мага никакого
определенного выражения, а его слова были лишены всякой интонации, но все
же в них было обвинение и упрек, и Норисса вспыхнула:
- Почему я? - сердито воскликнула она. - Почему я всегда должна
отдавать? Что бы я ни делала, все равно этого оказывается недостаточно и
от меня требуют еще и еще!
Норисса вырвалась, всерьез намереваясь тут же покинуть и поселок, и
все, что было с ним связано. Пусть кто-нибудь другой тащит на себе все
бремя ответственности! Она бы отреклась и от своего наследственного права,
и от магии, которую навязывал ей Медвин. Зачем расходовать время и силы на
этих людей, когда она должна ответить голосу, который зовет ее, и обрести
свой собственный мир и покой?
Норисса уже повернулась чтобы уйти, но наткнулась на исполненный
страдания взгляд Сорин. Женщина молчала, но ее заполненные слезами глаза
разбили и разметали по сторонам праведный гнев Нориссы. Она внезапно
уселась прямо на землю и принялась расшнуровывать ботинки.
Когда с ботинками было покончено, Норисса зарылась босыми ногами в
прохладную землю. Мягкая почва раздалась, заполнила промежутки между
пальцами ног, и ноги погрузились в нее по щиколотку, Норисса проникла еще
глубже и позвала своего красноглазого ящера, но только когда он
шевельнулся в ответ, она осознала, что не такой защитник ей нужен сейчас.
Она нуждалась в иной поддержке и потому оставила ящера в покое. Для того
чтобы найти то, что нужно, ей не потребуется провожатый.
Она не пошла и другим путем, а вместо этого вырвалась разумом наружу,
покинув свое тело и соединившись со свободным дыханием окружающего мира.
Она осознала, что тело ее осталось на земле, плотно прижатое к ней руками
и ногами, что губы ее продолжают шептать слова приказов и магических
формул, которые возвращались в память словно из туманного и позабытого
далека, прорываясь сквозь туманную дымку окутывающей тело боли, в то время
как ее разум распространяется сразу во все стороны, свободно проникая в
самые потаенные уголки леса, чтобы слиться с ее источниками жизни. Там она
погрузилась в сущность гигантских квеннеровых деревьев и обнялась с духами
тонколистных кустарников свейл, смешалась с мельчайшей каймановой травой и
позволила увлечь себя в глубину, следуя извилистыми и перекрученными
путями корней, чтобы пить вместе с ними энергию земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136