Но больше всего ей нравилось разговаривать "от мозга к мозгу". С
помощью неслышной речи можно было управлять более простыми созданиями, и
она часто подманивала к себе смешных зверьков и пичужек, чтобы развлечь
детей. Именно этот способ общения еще крепче привязал ее к Байдевину и
Медвину. Глубина ее связи с Байдевином частенько заставала ее врасплох. Он
казался ей частью ее самой, с легкостью читая ее настроения и приходя на
помощь в решении какой-нибудь проблемы раньше, чем она успевала осознать,
что звала его. И все время, не переставая, она сопротивлялась зовущему ее
голосу.
Тем временем прошел полный лунный месяц и даже больше. Даймла худела
до тех пор, пока не растаяла в темноте, а потом снова стала прибывать, но
в конце концов неотступное желание продолжить свой путь разрушило
непрочное спокойствие, установившееся в поселке.
Может быть, в этом отчасти был повинен томительный зной долгого
летнего дня. Или просто Норисса устала быть тщательно оберегаемым
сокровищем, за которым ухаживал весь поселок. Ей не разрешалось больше
бродить по лесу, за исключением ежедневного похода вместе с Медвином к их
укромной поляне, и наконец мелкие хозяйственные заботы, которые заполнили
ее разум и занимали руки с утра до вечера, стали казаться чем-то не вполне
соответствующим ее положению.
В тот вечер, когда Норисса вышла из терпения, она, как обычно,
собрала вокруг себя малышню. Сидя на самом краю деревенской площади, она
рассказывала им историю и создавала иллюзии, которые ее иллюстрировали и
делали наглядной.
В тот вечер детишки в восторге цеплялись друг за друга, наблюдая, как
непослушная дочь трактирщика в ужасе бежит от омерзительного филитарина.
Это было страшное чудовище, не обладающее никакой конкретной формой и
состоявшее из постоянно меняющихся, полусформировавшихся деталей.
Когтистые лапы и зубастые головы вырастали из него и снова исчезали до тех
пор, пока преследуемая им злополучная девица не поняла, что все это - ее
собственные страхи. Тогда она подошла к чудовищу вплотную и, справившись
со своими страхами, усмирила и ужасающего монстра.
Дети, которые дрожали и вздыхали вместе с девушкой, шумно
приветствовали ее победу и, когда с филитарином было покончено, тут же
потребовали еще одну сказку.
Однако Норисса, которая все это время сражалась со своим собственным
чудовищем, которое тупой болью разламывало виски, отказалась. Склонившись
к одному из мальчишек, чьи непокорные волосы постоянно свисали ему на
глаза, она спросила:
- Ну как, нашел сегодня сокровище? - заговорщическим шепотом спросила
она.
Мальчишка расплылся в улыбке и кивнул, протягивая Нориссе скорлупу
джерджелового ореха. Красная скорлупа была набита мхом, глиной и
небольшими камешками. Норисса внимательно осмотрела ее и подбросила высоко
вверх. На обратном пути к земле скорлупа вдруг разлетелась множеством
искр, каждая из них превратилась в крошечную человеческую фигурку с
крылышками. Фигурки разлетелись во всех направлениях над площадью, и дети
с восторженным визгом помчались их ловить. Над поселком сгущались сумерки.
К Нориссе приблизился Ятрай. Он давненько уже подошел к детям и
вместе с ними завороженно следил за развитием сюжета рассказанной истории.
Теперь же он обеспокоенно и заботливо всматривался в лицо Нориссы.
- Вам не очень хорошо, леди? Вы выглядите усталой, вот и детей вы
отослали, рассказав им всего одну сказку.
- Да, я в самом деле устала, и головная боль меня сильно беспокоит.
- Может быть, мне стоит позвать старика? Может быть, нам удалось бы
как-то облегчить...
- Нет! У меня хватает лекарств и без вашего участия! - выкрикнула
Норисса, ощущая новый приступ головной боли. Все же она пожалела о своей
вспышке, увидев, как побледнело и вытянулось лицо Ятрая. - Прости меня,
Ятрай, я не сержусь на тебя, просто мне нужно отдохнуть. Пожалуй, мне
стоит лечь сегодня пораньше.
Сказав это, Норисса стиснула зубы, чтобы удержать внутри слова,
которые ей хотелось выкрикнуть громко, на всю площадь: "Отдых! Мне нужен
отдых! Но я не найду этого отдыха ни в постели и нигде, пока мне
приходится сопротивляться силе, зовущей меня!" В самом деле, с того
момента, как Норисса согласилась считаться королевой и отложила свой
дальнейший путь на восток, куда звал ее голос, его зов не переставая мучил
ее.
Норисса разрешила Ятраю помочь ей подняться, но вдруг с досадой
прищелкнула языком и со вздохом опустилась на то место, где сидела. Прямо
к ней через площадь шел Байдевин собственной персоной. Даже в сгущающейся
темноте его приземистую, коренастую фигуру невозможно было ни с кем
перепутать. Вторая фигура, чуть повыше, несомненно принадлежащая Медвину,
следовала за гномом на небольшом отдалении. В последние три месяца Норисса
привыкла считать Байдевина своим лучшим другом. Его общество помогало ей
справиться с одиночеством, о котором Норисса даже не подозревала до тех
пор, пока они не встретились, чтобы разделить опасности дальнего пути.
Однако время от времени наступали такие моменты, когда Нориссу беспокоило
то обстоятельство, что образовавшаяся между ними тесная и глубокая связь
начинает покушаться на ее самые интимные помыслы. Норисса надеялась
укрыться в кровати от множества вопросов, но теперь...
- Что такое? Что с тобой случилось? - вопросы посыпались на нее как
град из тучи, хотя Байдевин еще не успел подойти и остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136