Бремет низко опустил голову, и никакое самое яркое солнце не смогло
бы изгнать мертвящий холод, сковавший грудь Байдевина.

Какая неслыханная удача! Фелея ликовала, несмотря на невероятную
усталость, грозившую овладеть ею. Использование такой мощной магии, в
особенности для быстрого возвращения в замок, непременно сильно ее
ослабит. Много дней придется потратить на восстановление растраченных сил,
в течение которых она будет всецело зависеть от магии Тайлека. Но дело
того стоило! Иллюзии сделали свое дело, и уже к завтрашнему дню Норисса
будет здесь, полностью в ее власти.
Фелея отхлебнула вина и поела сладостей, разложенных на столике подле
нее, но более, чем самым сладким из вин, она упивалась триумфом победы.
Поев, она легла на кровать, и служанка, раздев госпожу, стала втирать в ее
кожу подогретое масло. Фелея же грезила о другом.
Бремет.
Она помнила его осторожную ласку, когда он прикасался к ней, помнила,
как он изо всех сил старался сдержать свою огромную силу, по мере того как
их пыл возрастал, и помнила взрыв его страсти, когда они слились воедино.
Несомненно, он любил Нориссу. Но она, Фелея, сумела украсть у нее
сладость первого поцелуя. Воспоминание об этой краже осталось на ее губах
сладким дыханием их первой ночи.

23
Норисса бросила тоскливый взгляд сквозь распахнутую дверь хижины. На
расстоянии полумили вниз по склону ярко блестела под лучами солнца река
Ли'л, медленно направляя свои воды в Тэрельскую долину. Норисса не знала
покоя и теперь завидовала реке, которая свободна была течь куда пожелает.
Вздохнув, она пошевелила пальцами ног, ощущая приятную мягкость
домашней обуви из шелковистого меха даксета. Сорин, помешавшая в котле
густой рыбный суп, на секунду отвлеклась от своего занятия и озабоченно
посмотрела на Нориссу.
- Ты себя хорошо чувствуешь?
- Нет. То есть да. Настолько хорошо, что меня уже тошнит!
Ну вот... Дурное расположение духа снова вырвалось наружу, и Норисса
тотчас же об этом пожалела, заметив на лице Сорин обиду.
- Прости меня, Сорин, я снова вышла из терпения. Послушай-ка, дай мне
присмотреть за супом, пока ты занимаешься остальной едой.
С этими словами Норисса отобрала у Сорин половник и принялась яростно
мешать варево. Сорин с понимающим видом уступила.
Норисса присела у очага. Завихрения и водовороты, которые она
производила в супе большим деревянным половником, помогали ей избавиться
от смятения мыслей. Все еще задумчиво она оглядела внутреннее убранство
хижины. Здесь все было очень похоже на их домик в Драэле, за исключением
того, что крыша, покрытая соломой, и деревянные стены плотно прилегали к
крутому откосу из твердой красной глины. Таким образом, в то время как
снаружи хижина выглядела довольно убогим и не слишком просторным
строением, однако на самом деле она могла похвастаться тремя
дополнительными комнатами, которые были выкопаны в глинистом откосе. Это
давало Нориссе возможность уединиться в собственной маленькой комнатке,
чего ей так не хватало в Драэле. Сорин с семьей занимали вторую из этих
комнат, а в третьей поселился Медвин, и Нориссе порой казалось, что она
вновь обрела семью.
Семья. Это слово вызвало в памяти образ матери, тихо напевающей
что-то в то время, как она пекла хлеб, ожидая возвращения с охоты отца. А
вот и он показался из леса со связкой даксетов или мейрмаков в руке.
Вместе с этими образами зашевелились в голове десятки неразрешенных
вопросов, касающихся ее подлинных родителей. Вместе с вопросами вернулись
одиночество и страх.
"Судьба благословила меня, дав две семьи, и обеих я лишилась. Теперь
счастье снова улыбнулось мне, и я обрела еще одну, третью семью. Неужели
мне придется утратить и ее?" - задала себе вопрос Норисса и тут же
выбранила себя. Такие мысли заранее обрекали ее на поражение, но
избавиться от овладевшего ею грустного настроения было не так-то просто.
Шесть дней, прошедшие со дня отъезда Байдевина, тянулись
медленно-медленно. Единственным развлечением оказался переезд из Драэля в
эту крошечную хижину, который занял всего полдня, а потом некоторое
облегчение, вызванное переходом к каким-то активным действиям, снова
сменилось скукой и тоской, ибо и в новой своей тюрьме она вынуждена была
бездействовать.
В тюрьме? Стоило ли думать таким образом о той верности и стараниях
защитить ее, которые продемонстрировали повстанцы? Однако ощущение
несвободы продолжало довлеть над ней. Если она выходила на прогулку, ее
всегда сопровождали либо Хеска, либо Сорин и не меньше десятка солдат.
Пока она оставалась внутри хижины, с ней обращались так, словно она уже
заняла королевский трон. Хеска и Сорин предвидели се малейшее желание и
старались предупредить его. Ей стоило немалого труда получить разрешение
почистить овощи или подмести в хижине пол.
Нориссе хотелось визжать и топать ногами. Неужели никому из них
непонятно, что из-за всего того, что было у нее на уме, она остро
нуждается хоть в каком-то занятии, которое помогло бы ей отвлечься от
терзающих ее мыслей? Но она не могла говорить об этом, не приходя в
неистовство, а она не собиралась позволять себе ни малейшей истерики.
Поэтому она изо всех сил сдерживалась и проводила немало времени,
уединившись в своей комнате.
Довольно часто она перебирала в памяти волшебные чары и заклинания,
которым обучил ее Медвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136