– Да, тогда я был гораздо моложе, чем сейчас… Я отлично бегал.
– Отлично – это как? – с серьезным видом спросила Вероника.
– Это значит, что я запросто выбегал из десяти секунд. Правда, бегать мне приходилось только стометровку, но мне этого хватало.
Гостья вновь с интересом взглянула на награды бывшего спортсмена.
– Почему-то я считала тебя неудачником, – тихо проговорила она.
– Неудачником? Это почему еще?
– Ведь ты участвовал в Олимпийских играх, но не стал чемпионом?
– Ну и что! – воскликнул Габриэль, пожимая плечами. – Как видишь, наград мне хватало. Не обязательно быть олимпийским чемпионом. Конечно, обидно, что ты не самый сильный в мире, но если сильнее тебя лишь два или три человека, это, поверь мне, не так уж важно.
Вероника с любопытством рассматривала угощение, которое Габриэль расставлял на столе. Естественно, он не придумал каких-либо мудреных блюд. Все, что он сейчас подал на стол, можно было купить в магазине и довести до состояния готовности, разогрев на плите или сунув в духовку. Однако все выглядело мило и аккуратно, что весьма понравилось Веронике.
Минутой позже на столе появилась бутылка шампанского и два бокала.
– Прошу! – воскликнул Габриэль.
Он придвинул к столу огромное кресло и замер, сжимая ладонями его спинку.
– Ты приготовил для меня настоящий трон, – улыбнулась Вероника.
– Разумеется, – кивнул Альварадо. – Потому что ты – моя королева. Я хочу, чтобы ты знала, как я преклоняюсь перед тобой.
Вероника села. Габриэль принес себе из кухни табуретку и, в свою очередь усевшись, стал открывать шампанское. Выстрелив пробкой, он разлил напиток по бокалам.
– Выпьем без тоста, – предложил Габриэль.
– Тебе нечего сказать? – Вероника взглянула на него, прищурив глаза.
– Не в этом дело, – Альварадо покачал головой, – просто не хочу, чтобы наше свидание приобрело официальный характер.
Не отрывая от Вероники взгляда, он поднял бокал и выпил его до дна. Вероника только пригубила. Они помолчали.
– О чем ты думаешь? – спросил Габриэль.
Она еще раз осмотрелась и почувствовала, что хозяин дома немного волнуется. Она угадала: Альварадо с нетерпением ждал ее оценки. Вероника внезапно поднялась и прошлась по гостиной.
– Знаешь что? – Она резко обернулась. – Грустно думать, что когда-то все эти безделушки, – женщина показала рукой на кубок, медали и дипломы, – служили тебе для того, чтобы завлекать молоденьких и глупеньких девушек.
– Да, ты права, Вероника. Но тебя-то я завлек и без этого, – насмешливо улыбнулся Габриэль.
Она нахмурилась. Этот сидящий на табуретке мужчина, похоже, начинал ее злить.
– Теперь я понимаю, почему ты однажды так стремился затащить в дом девушек, которые привезли тебя, почти невменяемого, с какой-то лекции… – съязвила Вероника.
Габриэль удивленно поднял брови.
– Когда же это было?
– Да я и сама не помню когда, но помню, что на тебе был белый пиджак, и ты вытирал рукавом разбитую губу.
– Знаешь, если ты хотела меня обидеть, то тебе это удалось.
– Я рада! – воскликнула Вероника. – И все-таки, как это низко, использовать свои спортивные трофеи, как приманку для глупеньких девушек!
Габриэль покачал головой.
– А я думаю, что нет ничего зазорного в том, чтобы гордиться заслуженными наградами, – заявил он.
– И все-таки это низко, – упрямо повторила Вероника.
Альварадо неожиданно вскочил, с шумом опрокинув табуретку.
– Да послушай, какое ты имеешь право читать мне нотации?! – закричал он. – Согласись, что во всем мире не так много участников Олимпийских игр! Если ты думаешь, что спорт это развлечение, ты глубоко ошибаешься! Я это все заработал потом и кровью.
Он обвел рукой награды.
Вероника отступила назад и прислонилась к спинке кресла.
– Прости, – виновато пробормотала она. – Я вовсе не хотела тебя обидеть… Если у тебя есть твердые принципы… – Она обескураженно замолчала.
Альварадо отвернулся и вышел из гостиной.
Сердце Вероники сжалось, она сожалела о своей несдержанности, однако услышав шум на кухне, поняла, что Габриэль просто занялся хлопотами по хозяйству, и успокоилась.
Она приблизилась к стене, увешанной наградами, и долго рассматривала фотографию, изображавшую Габриэля на первой ступеньке пьедестала почета после победы на каких-то соревнованиях.
«А что, если все его рассуждения о том, что не так уж важно быть олимпийским чемпионом, не более чем пустая бравада? – закралась ей в голову мысль. – Что, если он в глубине души сильно переживает? Ведь он не добился подлинной славы, он обманывает себя, когда смотрит на эти награды… То, что он демонстрировал кубки и медали своим подругам, лишь свидетельствует о его комплексе…»
И, придя к этому выводу, Вероника отправилась на кухню мириться.
* * *
Когда они лежали ночью в постели, Габриэль вдруг сказал:
– Хочешь, скажу тебе, почему я так вспылил, тогда, в гостиной?
Не дожидаясь ее ответа, он продолжал:
– Это было давно, но я отлично помню те времена. Я выхожу на беговую дорожку стадиона, вокруг тысячи зрителей, но я их не замечаю. Удивительное ощущение: стадион кричит, вопит, визжит… Единственное спасение – не поднимать взгляд на трибуны, потому что от этой суеты, от этой пестрой массы людей можно сойти с ума.
Эти люди и на людей-то были мало похожи. И я чувствовал себя так, словно я один. Словно нахожусь в пустыне или в горах, там, где никого нет. Передо мной стометровая дорожка, и мне нужно ее пробежать. Конечно, мое одиночество не было абсолютным, рядом я видел еще пятерых или шестерых спортсменов, но каждый был словно сам по себе, каждый стремился не замечать товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152