— Если, конечно, посередине нет никакой перекладины.
Райли поцеловал её в ответ, и Танзи мгновенно забыла обо всех неудавшихся карьерах и несбывшихся родительских надеждах. Мысли о преследователях и опасности тоже куда-то улетучились.
— Думаю, мы сумеем найти дорогу к постели, — пробормотал Райли, целуя её, и подхватил на руки.
Танзи было попыталась протестовать, но Райли заглушил её протесты очередным поцелуем. Он пронёс её по небольшому коридору и, войдя в спальню, рухнул на широкую кровать, увлекая Танзи за собой. Танзи потянулась к его рубашке, но он пришпилил её руки к кровати.
— Тише. Торопиться некуда, в нашем распоряжении ещё несколько часов. Я люблю, когда все происходит медленно, — произнёс он и в подтверждение своих намерений неторопливо провёл языком по её шее.
Затем расстегнул блузку, которую Танзи надела, отправляясь на «охоту за ёлками», когда они уезжали вместе с Миллисент. Господи, такое впечатление, что это было сто лет назад! Он оттянул в сторону бюстгальтер и долго играл языком с её сосками, заставляя Танзи постанывать от удовольствия.
Его губы переместились ниже. Танзи выгнула спину. Несколько часов? Как ей повезло! Она даже едва не захихикала. О да! Ей и вправду чертовски повезло.
Затем настанет его очередь. О да! Она заставит его забыть о боли в коленке. А если у неё и впрямь хорошо получится, то и о боли душевной.
Нет, Танзи не забыла про конверт, который они так и не вскрыли, про списки, которые им ещё предстоит сравнить. Или про фигурку койота. Но в данный момент все отступило на второй план — главное, что сегодня она проведёт вечер, занимаясь любовью с Райли.
Вот тебе, получай, Соул-М8!
21
Праздники.
Я всегда считала, что они для детей. Полагаю, это была моя субъективная точка зрения незамужней женщины, но я старалась не приписывать им особую значимость. Незачем брать взаймы чью-то печаль, как я обычно говорю.
Как ни странно, я пришла к заключению, что всё-таки была права. Праздники, они и вправду для детей. Но я сделала для себя открытие, или, лучше сказать, один человек помог мне его сделать: загвоздка в том, что нужно обнаружить в себе ребёнка. Даже если вы не подозревали, что этот ребёнок до сих пор сидит внутри вас. Дело непростое, но, должна сказать вам, вполне осуществимое. А потом празднуйте. С тем же самым чувством радости.
Вы сами не заметите, как проникнитесь верой в то, что Санта-Клаус существует на самом деле. (Кстати, если уж на то пошло, он не имеет никакого отношения к свиданиям в отеле «Времена года».)
Они поставили ёлку только на следующий день. Танзи понаблюдала, как Райли возится с коробками ёлочных украшений, затем отправила его на диван и сама взялась за дело.
После вчерашнего вечера, когда им пришлось выносить мебель из гостиной Миллисент, колено у Райли разболелось не на шутку. Впрочем, неудивительно, если вспомнить, чем они занимались после того, когда уже под утро вернулись домой.
Танзи проснулась в пять часов утра в пустой постели. Вообще-то это была постель Райли, и она чувствовала себя не слишком уж одинокой. Побродив по дому, обнаружила владельца кровати в небольшом кабинете, в который вела короткая лестница в другом конце дома. Райли был занят сравнением списков персонала и сканированием отпечатков пальцев, обнаруженных на второй записке. К величайшему разочарованию Танзи, на койоте не оказалось даже мало-мальски чётких отпечатков, с которыми можно было работать.
Танзи лишь тогда осознала, насколько Райли подорвал её непоколебимую веру в невиновность Марти, когда выяснилось, что поверхность статуэтки вся изрыта глубокими желобками, что не позволяет снять даже частичные отпечатки. Почему-то у неё тотчас отлегло от души. Вообще-то она не хотела, чтобы на том все и закончилось. Мартин или не Мартин? Но если это и в самом деле он, все изменится в одночасье. Танзи было неприятно, что, как только речь заходила о её непосредственном начальнике, она не доверяла самой себе.
Танзи оставила Райли за компьютером, а сама вернулась в кухню сварить свежий кофе. В холодильнике для неё нашлась бутылка газировки. Что ж, они неплохо уживутся вместе. Поставив на стол кофе Райли, Танзи устроилась в откидном кресле с газировкой и оставшимися списками.
Записка в конверте была предельно краткой и ясной:
«Я твой. Ты моя. Навеки».
Каждый раз при этой мысли Танзи бросало в дрожь. Навеки. Не «до конца моих дней», а «навеки». То есть даже после того, как она покинет этот мир. Автора записки можно счесть свихнувшимся или даже потенциальным убийцей. Единственное, что не давало Танзи окончательно впасть в отчаяние, — злость. Нет, она действительно всякий раз ужасно злилась, стоило ей подумать о коварном психопате, который пытается подобраться к ней поближе.
Кстати, она уже извинилась перед Райли за то, что так легкомысленно отмахнулась от его предложения принять меры дополнительной безопасности. Отпечатки на обеих записках совпадали. Райли взял с Танзи слово, что она лично встретится со своим шефом и постарается добыть отпечатки его пальцев. А если удастся, то и образец почерка. Танзи пришлось согласиться, что это очень даже разумно. И хотя она была далеко не в восторге от этой затеи, выбора у неё не оставалось.
А затем, после столь непродуктивного утра, примерно в полдень им наконец улыбнулась удача, вознаградив находкой подходящего имени. Некая Маргарет Свиндлер. Эта особа была упомянута в списке обслуживающего персонала Хрустального бала. Обычно во время своих мероприятий фонд обходился меньшим количеством подсобных работников. Свиндлер была в числе временного персонала, нанятого по случаю столь грандиозного события, как благотворительный бал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122