— На самом деле все гораздо сложнее, — попыталась было возразить Танзи, но в следующий момент до неё дошёл смысл сказанного тётушкой. — Что касается Райли… Что ж, не стану отрицать, что у меня к нему самые преданные чувства.
Миллисент расплылась в довольной улыбке.
— Да, дорогая. Это совершенно очевидно. И прекрасно. Я уже было отчаялась увидеть на твоём лице такое счастливое выражение.
У Танзи защипало глаза. Господи, опять эти предательские слезы! Сколько раз ей ещё становиться жертвой собственной чувствительности? Ведь она вполне могла обойтись без того, чтобы влюбиться. Танзи вновь поднесла к губам чашку, однако отгородиться столь миниатюрной ширмой ей не удалось. Она начала было что-то говорить, затем остановилась и в конце концов вздохнула.
— В чём дело, милая? Миллисент опустила чашку.
— Как хорошо мне было одной, тётя Миллисент. То есть я хочу сказать, что. мне нравится общество Райли. Я даже могла бы… наверное, это даже больше, чем просто нравится. Но мне было неплохо и до него. И после него тоже будет не хуже. Мне нравится быть с ним вместе даже больше, чем я могла предположить. Но Райли мне нужен не для того, чтобы чувствовать себя счастливой, полноценной личностью. Мне казалось, что уж кто-кто, а ты это непременно поймёшь и не станешь из-за меня переживать. Потому что и ты сама — счастливая, полноценная личность, а между тем никогда не была замужем.
Как ни странно, в ответ на её слова Миллисент покачала головой, чем несказанно её удивила.
— Боюсь, ты ошибаешься, — проговорила она, и на мгновение улыбка её погасла, а из груди вырвался печальный вздох. Она рассеянно принялась помешивать в чашке чай. — Я была замужем. Как-то раз. Совсем недолго. Задолго до твоего рождения.
Такого признания Танзи от тётушки никак не ожидала. Ложечка выпала у неё из рук и громко звякнула о блюдце. Миллисент тепло посмотрела на внучатую племянницу.
— Ну и денёк. Согласись, он словно специально отведён для того, чтобы не оставить камня на камне от наших убеждений. — Миллисент вновь покачала головой. — Наверное, я никогда не рассказывала тебе эту историю, потому что всё было так давно, — добавила она и пожала плечами. — А может, потому что мне до сих пор, как это ни странно, горько вспоминать о том, что произошло.
Миллисент вздохнула и отвернулась. Но Танзи успела заметить, что в глазах тётушки блеснули слезы. Или это ей лишь показалось?
— Он был моей единственной любовью.
— Можешь ничего не рассказывать.
Миллисент подняла руку, затем поставила чашку, вытащила из рукава надушённый кружевной платочек и вытерла глаза.
— Ничего страшного. Знаю, звучит ужасно глупо, но все эти годы, хотя его уже давно нет в живых, стоит только мне вспомнить о нём, как для меня все как будто произошло только вчера.
Миллисент шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слёзы.
— Иногда мне в голову приходит совершенно фантастическая мысль. Мне кажется, что в один прекрасный день он снова войдёт в дверь — такой красивый, статный, в военной форме. Скажет, что произошла чудовищная ошибка, что на самом деле он не погиб, что пуля пролетела мимо.
Миллисент вновь промокнула глаза, вздохнула и посмотрела на Танзи.
— Извини, у меня такое чувство, будто я подтолкнула тебя на этот путь, что совсем не входило в мои планы. Наверное, мне следовало давно понять, что…
Танзи подалась вперёд и положила ладони на руки тётушки.
— Прошу тебя, не надо. Каждый в этой жизни решает сам за себя. И я уважаю твой выбор. И спасибо, что ты поделилась со мной, потому что я люблю тебя и мне хорошо при мысли, что и в твоей жизни были сильные чувства. Как здорово, что ты рассказала мне о них.
Миллисент вновь шмыгнула носом и вытерла платочком глаза.
— Что ж, наверное, настал такой момент, когда следовало это сделать. И ты права: хорошо быть счастливой, полноценной личностью, хозяйкой собственной судьбы. Я горжусь тобой, Танзи, горжусь тем, что ты сама прокладываешь себе дорогу в жизни. Но, дорогая моя, пройти жизненный путь вместе с другим человеком, деля с ним все хорошее и плохое, что выпадает нам в этой жизни, причём с любимым человеком… — Миллисент не договорила и вновь вздохнула. — Что ж, ты сама это сказала. Сильные чувства — хорошая вещь Они умножают наши радости в десятки раз, с ними легче переносить удары судьбы.
Теперь уже Танзи легонько шмыгнула носом. Ей стало ужасно жаль Миллисент. Ну почему у тётушки всё сложилось так печально?
— И все эти годы ты так и не вышла замуж? — прошептала она и подняла глаза. — Но ведь твоя фамилия…
Миллисент вытерла глаза и взяла со стола блюдце — внешне снова само спокойствие.
— В душе я по-прежнему миссис Джек Бингэм. Я вернула себе девичью фамилию после того, как умер твой дед. Поскольку осталась единственной, кто мог взять на себя все благотворительные начинания нашего семейства и всё такое прочее. А в те дни, при прежних законах и юридическом крючкотворстве так было проще.
Однако Танзи по глазам тётушки поняла, что та не договаривает. Интересно, чего стоило Миллисент отказаться от имени человека, которого она по-прежнему любила?
— Думаю, он был бы горд за тебя.
— Спасибо, моя дорогая. Мне тоже хотелось бы так думать. Но знаешь, что странно? Ведь вернись он ко мне, я бы не раздумывая бросила все на свете, поселилась бы где-нибудь в маленьком домике, скажем, на какой-нибудь военно-морской базе, и обзавелась бы кучей ребятишек.
В ответ на заявление тётушки Танзи улыбнулась и недоверчиво хмыкнула.
— Не поверю. Даже если бы твой муж остался жив, он наверняка делал бы все не так, чем выводил бы тебя из себя. Согласись, все равно ты бы по горло увязла в благотворительных начинаниях нашего семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122