- Она возникла на пороге этой комнаты и устремила на меня взгляд, в котором...
Я поспешил поставить точку:
- А потом принялась завлекать нашего друга, напускать на него свои женские чары.
- Какой же это случай! - Балуев презрительно хмыкнул.
- А что же это, если не случай? - удивился и как будто слегко обиделся бывалый объект притязаний неведомой чаровницы.
- Это так себе, пустячок, а не случай, - сказал Балуев с высокомерием человека, прошедшего через испытания, какие нам и не снились. - Настоящий случай - это когда пробирает до мозга костей.
- Случай и в тех случаях остается случаем, когда нет подобных эффектов, - неудержимо ударился Валунец в научную полемику.
- Да и кто, скажите на милость, не видел уже этого существа, этой мертвой женщины? - гнул свое Балуев. - Я точно видел. А ты, Онопкин, скажи, ты, что ли, не видел?
Его соратник, гордый тем, что на него обратилось общее внимание, раздул губы в самодовольной ухмылке, пригладил пальцами пышные усы и вальяжно промолвил:
- Как же, имел случай.
- Значит, все-таки был случай?! - с торжеством воскликнул ученый.
- Случай случаю рознь, - назидательно заметил его оппонент.
- А если вы видели ее, - нетерпеливо вклинился я, - может вы мне скажите, была ли она действительно похожа на мою жену?
- Я и не помню, - Балуев пожал плечами, - так, промелькнуло что-то среди всякой плодотворной деятельности... Разумеется, я отметил тогда кое-какие особенности, так сказать особые приметы возникшего существа. И принял к сведению. Но забыл. С тех пор произошло много более значительных событий. А ты, Онопкин, запомнил что-нибудь?
- Она была как бы в мешке неопределенного цвета.
- В сутане, может быть? - подсказал Балуев. - Или в саване?
- Этого я не помню.
- Я, к примеру, вообще не запомнил, в чем она была, - сказал Валунец. - И была ли в чем-нибудь.
Балуев разъяснил:
- Это оттого, что она, как женщина, произвела на тебя большое впечатление и ты забылся, даже чуточку потерял голову.
- Она скорее произвела на меня впечатление как сверхъестественное существо.
Балуев перевел взгляд на Онопкина:
- А на тебя, сердешный, какое впечатление произвела эта история?
Онопкин не мог ответить сразу, не поразмыслив. Он сидел, подперев щеки руками и тупо уставившись в стол, а мы ждали, какой продукт выдаст расположенная в его голове захудалая лаборатория.
- На меня гораздо большее впечатление произвела совсем другая история, - сказал он наконец. - Она мне ближе, она задела меня куда больнее, и я не ошибусь, если скажу, что как вся моя жизнь отражается в этой истории словно в капле воды, так эта история сама по себе перевернула всю мою жизнь.
- Кажется, я догадываюсь, о чем ты, и если моя догадка верна, мне останется лишь подтвердить: весьма поучительная история! - подхватил Балуев.
- Это именно та история, ты угадал верно.
- История более чем поучительная!
- Это моя история, история моей...
Не дав Онопкину договорить, его приятель проапеллировал к нам:
- Ничего подобного вы еще не слышали. А знаете, почему? Ответ проще, чем вы полагаете. Ничего подобного до сих пор и не бывало. - Он нагло усмехнулся. - Уникальный случай, не знаю, как и назвать...
- Я бы назвал это "Историей двоедушника"... - осторожно попробовал свои силы в сочинительстве Онопкин, и оттого, что он взял на себя такую смелость, испарина покрыла его лоб.
Ни на мгновение не упускающий нить разговора Балуев возвысил голос:
- Это история двоедушника как такового и Онопкина в качестве двоедушника, - и вы много потеряете, если откажетесь ее выслушать.
- С чего бы отказываться? - воскликнул Валунец. - Торопиться нам некуда... самое время слушать истории!
Дарья сидела с невозмутимым видом и рассеянно улыбалась в пространство, которое ее воображение населяло, может быть, всеми рассказчиками, блуждавшими по лесу в ожидании минуты, когда она согласится выслушать их исполненные глубокого смысла истории. Зараженный ее теплотой и миролюбием, невольно и я улыбнулся Онопкину. В преддверии испытания его литературных способностей он по-детски мучился страхом постыдного провала и большой, как лопата, рукой стирал пот со лба. Сверкающая в солнечных лучах капелька трогательно зависла на кончике его носа, сорвалась и в жуткой тишине ожидания со звоном разбилась о весело размалеванное дно блюдечка.
6. ИСТОРИЯ ДВОЕДУШНИКА
- Двоедушник как таковой, - начал Онопкин, преодолев смущение, - это в сущности оборотень, это тот, кто днем ведет обычную человеческую жизнь, по ночам же, глядишь, скидывается волком или еще чем похуже, а после смерти становится, как правило, упырем. Со мной все происходило, однако, не столь хрестоматийно, по раз и навсегда заданной формуле. Тем не менее я тоже был двоедушником. И, памятуя о своем горьком опыте, должен прямо сказать, что нет ужаснее испытаний для человека, чем те, что выпали на мою долю.
Я рано понял, что живу в эпоху апокалипсическую, и лишь потом, может быть уже слишком поздно, уяснил, что всяк человек, кто бы он ни был и когда бы ни жил, непременно воображает свою эпоху апокалипсической и непременно верит, даже если и сам себе в этом не признается, что вместе с его концом наступит и конец света. Чтобы мне легче жилось при таких мрачных и противоречивых воззрениях, я твердо положил держаться прежде всего дневного реализма, побрататься с ним и, становясь на него как на прочную платформу, усиленно и по мере возможности плодотворно возвышаться духом, совершенствоваться, стремиться к идеалу. Я потому обозначил реализм как явление дневное, что моя ночная жизнь была хуже некуда. Но об этом чуть позже.
Я закончил университет, получил диплом историка и устроился в школу учителем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111