ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И в собственном учащенном дыхании он слышал растущий и укрепляющийся голос расширения здоровой части своего существа. Он становился еще более другим, чем был прежде.
Его подвели к большому каменному особняку с широким парадным подъездом и вкраплениями правильного, суховатого классицизма, что пользовалось успехом в прошлом веке. Народная любовь к поэту, помноженная на производительную административную фантазию, превратила длинную череду комнат, огибавших некую невидимую ось, в обыкновенный музей с кожаными креслами, разными ломберными столиками, письменными столами, потемневшими от времени картинами, подсвечниками, сундуками, выставленными напоказ и нисколько не смущавшими целомудрие альковами, широкими диванами, на которые строго запрещалось садиться, курительными и танцевальными площадками. Среди всех этих шедевров быта, сохранившегося лишь в виде музейных символов, Виктор торжественно надел кепку (чтобы снимать ее в минуты, когда из его слов явственно вытекало смиренное уважение к поэту) и пустился в подробные объяснения, но едва у него дошло до знаменитого "калики перехожие", Григорий не выдержал и громко, непринужденно рассмеялся.
- Похоже, это относится ко мне гораздо больше, чем вы думаете! воскликнул он.
Виктор провел своих спутников в служебное помещение. Он прогнал оттуда дремавшую у окна старуху и спросил:
- Что будете пить? Чай? Кофе? Водку?
Выбрали кофе. Григорий снял пиджак и повесил на спинку стула, а Вера, остановившись у окна и заложив руки за спину, смотрела на парадное крыльцо, где у массивных колонн две старухи-смотрительницы, отдыхая от посетителей, предавались оживленной беседе. Ей пришло в голову, что брат и московский гость могут и не заметить, как взаимная неприязнь овладеет ими. Вскоре многообещающий аромат распространился по комнате, и на столе появился из рук экскурсовода кофейник - изящная подделка под старину. Хозяин хмурился оттого, что гости слишком долго гремят ложечками, размешивая сахар, и не дают ему начать обстоятельный разговор.
- Вы обратили внимание, как выглядит этот дом, когда в нем не толпятся люди? - наконец начал он; и, не дожидаясь ответа, который все равно был известен только ему, продолжил: - Ведь мы прошли по пустым комнатам... Дом выглядит так, словно в него никто и никогда уже не войдет. Пустота и оцепенение, которые сказываются и на всем Кормленщикова. А Кормленщиково это целый мир. Странно и неприятно, что, глядя, в каком оцепенении пребывает этот мир сегодня, можно забыть, что именно здесь в свое время Фаталист поднял огромную духовную волну, которая все еще продолжает гулять по миру. Только так, поднимая волну, и можно действовать, если хочешь принести благо России. Поднимая не бунт и смуту, не революцию, а духовную волну, которая прокатится по пустым головам и жаждущим истины сердцам людей, населяющих наши просторы. Святые прячутся по расселинам, вздувая подводные течения. А поэт сказал: я выше вас всех! И дунул в человеческую глину...
Но что это значит - я выше вас всех? Гордыня? О нет, трижды нет! Только так и мог поэт начать свой рывок, только так мог выпятить силу своей личности, и не слепая гордыня побудила его сделать это, а осознанная необходимость. Беда России в том, что люди здесь непременно хотят сваляться в кучу. У нас не было никаких Беркли, признававших мир лишь постольку, поскольку он некоторым образом являлся органам их чувств, никаких Штирнеров, указывающих на свою единственность. Мы не прошли жесткую школу индивидуализма, и нам не понадобилось искать компромисс в неком подобии учения о достоинстве и правах личности. Мы готовы вести полубессознательную жизнь в общине, а поскольку уровень этой готовности, как и понятие о самой общине, у всех разный, мы очень часто приходим к дикой вражде партий. Но видеть и уважать личность другого не умеет и не склонен почти никто, не имея изначального представления даже и о собственной личности. Дорогой московский друг, я могу поднять трубку, позвонить в милицию и объявить, что вы пытались украсть в этом музее некий ценный экспонат. Вы закричите: да как же это? как вы смеете? вы знаете, кто я такой? А стражи порядка будут только посмеиваться, и им даже в голову не придет изучить вопрос, не заслуживаете ли вы хотя бы в малой степени уважения. Им не составит большого труда намять вам бока, бросить в застенок, посадить в самую страшную камеру, где вас быстро превратят в убогое животное. И все это без всякой мысли о том, что вы - единственный в своем роде и неповторимый. Может быть, вы будете возлагать надежды на гуманность суда, на спорую работу адвокатов? Напрасно, ей-богу, вы даже не заметите, как этот суд пролетит, не успеете и оглянуться, как вам припаяют срок - ни за что ни про что, просто за то, что вы оказались в их, судей, руках...
А вот если вы сумеете прежде, чем это случится, каким-то образом убедить нашу свалку, что вы выше всех, вам, пожалуй, удастся избежать самого страшного, вас не тронут. Ну, испугаются... И все это не от плохой работы следователей и судов, всяких важных учреждений, заводов и фабрик, машинистов поездов и делателей культуры, а только потому, что никто не хочет видеть в другом личность. Человека, двуногого видят, это необходимо и часто даже выгодно, ибо открывает путь к эксплуатации. А о божественной сущности человека - ни малейшего понятия.
Как вы думаете, почему мы, имевшие Фаталиста, воодушевлявшиеся его примером, восхищавшие им при его жизни и неистово оплакивавшие его гибель, опять так скудно и жалко живем? Только потому, что волна духа, поднятая им, прокатилась, мы стряхнули с себя пену и опять стоим голые, несведущие, одинокие и жаждущие поскорее сбиться в кучки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Его подвели к большому каменному особняку с широким парадным подъездом и вкраплениями правильного, суховатого классицизма, что пользовалось успехом в прошлом веке. Народная любовь к поэту, помноженная на производительную административную фантазию, превратила длинную череду комнат, огибавших некую невидимую ось, в обыкновенный музей с кожаными креслами, разными ломберными столиками, письменными столами, потемневшими от времени картинами, подсвечниками, сундуками, выставленными напоказ и нисколько не смущавшими целомудрие альковами, широкими диванами, на которые строго запрещалось садиться, курительными и танцевальными площадками. Среди всех этих шедевров быта, сохранившегося лишь в виде музейных символов, Виктор торжественно надел кепку (чтобы снимать ее в минуты, когда из его слов явственно вытекало смиренное уважение к поэту) и пустился в подробные объяснения, но едва у него дошло до знаменитого "калики перехожие", Григорий не выдержал и громко, непринужденно рассмеялся.
- Похоже, это относится ко мне гораздо больше, чем вы думаете! воскликнул он.
Виктор провел своих спутников в служебное помещение. Он прогнал оттуда дремавшую у окна старуху и спросил:
- Что будете пить? Чай? Кофе? Водку?
Выбрали кофе. Григорий снял пиджак и повесил на спинку стула, а Вера, остановившись у окна и заложив руки за спину, смотрела на парадное крыльцо, где у массивных колонн две старухи-смотрительницы, отдыхая от посетителей, предавались оживленной беседе. Ей пришло в голову, что брат и московский гость могут и не заметить, как взаимная неприязнь овладеет ими. Вскоре многообещающий аромат распространился по комнате, и на столе появился из рук экскурсовода кофейник - изящная подделка под старину. Хозяин хмурился оттого, что гости слишком долго гремят ложечками, размешивая сахар, и не дают ему начать обстоятельный разговор.
- Вы обратили внимание, как выглядит этот дом, когда в нем не толпятся люди? - наконец начал он; и, не дожидаясь ответа, который все равно был известен только ему, продолжил: - Ведь мы прошли по пустым комнатам... Дом выглядит так, словно в него никто и никогда уже не войдет. Пустота и оцепенение, которые сказываются и на всем Кормленщикова. А Кормленщиково это целый мир. Странно и неприятно, что, глядя, в каком оцепенении пребывает этот мир сегодня, можно забыть, что именно здесь в свое время Фаталист поднял огромную духовную волну, которая все еще продолжает гулять по миру. Только так, поднимая волну, и можно действовать, если хочешь принести благо России. Поднимая не бунт и смуту, не революцию, а духовную волну, которая прокатится по пустым головам и жаждущим истины сердцам людей, населяющих наши просторы. Святые прячутся по расселинам, вздувая подводные течения. А поэт сказал: я выше вас всех! И дунул в человеческую глину...
Но что это значит - я выше вас всех? Гордыня? О нет, трижды нет! Только так и мог поэт начать свой рывок, только так мог выпятить силу своей личности, и не слепая гордыня побудила его сделать это, а осознанная необходимость. Беда России в том, что люди здесь непременно хотят сваляться в кучу. У нас не было никаких Беркли, признававших мир лишь постольку, поскольку он некоторым образом являлся органам их чувств, никаких Штирнеров, указывающих на свою единственность. Мы не прошли жесткую школу индивидуализма, и нам не понадобилось искать компромисс в неком подобии учения о достоинстве и правах личности. Мы готовы вести полубессознательную жизнь в общине, а поскольку уровень этой готовности, как и понятие о самой общине, у всех разный, мы очень часто приходим к дикой вражде партий. Но видеть и уважать личность другого не умеет и не склонен почти никто, не имея изначального представления даже и о собственной личности. Дорогой московский друг, я могу поднять трубку, позвонить в милицию и объявить, что вы пытались украсть в этом музее некий ценный экспонат. Вы закричите: да как же это? как вы смеете? вы знаете, кто я такой? А стражи порядка будут только посмеиваться, и им даже в голову не придет изучить вопрос, не заслуживаете ли вы хотя бы в малой степени уважения. Им не составит большого труда намять вам бока, бросить в застенок, посадить в самую страшную камеру, где вас быстро превратят в убогое животное. И все это без всякой мысли о том, что вы - единственный в своем роде и неповторимый. Может быть, вы будете возлагать надежды на гуманность суда, на спорую работу адвокатов? Напрасно, ей-богу, вы даже не заметите, как этот суд пролетит, не успеете и оглянуться, как вам припаяют срок - ни за что ни про что, просто за то, что вы оказались в их, судей, руках...
А вот если вы сумеете прежде, чем это случится, каким-то образом убедить нашу свалку, что вы выше всех, вам, пожалуй, удастся избежать самого страшного, вас не тронут. Ну, испугаются... И все это не от плохой работы следователей и судов, всяких важных учреждений, заводов и фабрик, машинистов поездов и делателей культуры, а только потому, что никто не хочет видеть в другом личность. Человека, двуногого видят, это необходимо и часто даже выгодно, ибо открывает путь к эксплуатации. А о божественной сущности человека - ни малейшего понятия.
Как вы думаете, почему мы, имевшие Фаталиста, воодушевлявшиеся его примером, восхищавшие им при его жизни и неистово оплакивавшие его гибель, опять так скудно и жалко живем? Только потому, что волна духа, поднятая им, прокатилась, мы стряхнули с себя пену и опять стоим голые, несведущие, одинокие и жаждущие поскорее сбиться в кучки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179