Стало быть, вот как отнимает лукавый душу у человека! Не на тебя даже напирает и наскакивает, а через тебя ловчит и злоумышляет против невинного и наивного юноши, который делает первые шаги в серьезной взрослой жизни, не подозревая, что ходит по краю пропасти, что вокруг его души уже ведется торг и она уже едва ли не продана!
Но вместо того чтобы уклониться в сторону, сбежать от греха подальше, постараться поскорее снова забыть о Шишигине и вернуться к упоительному учительству, Питирим Николаевич внезапно зашагал за Шишигиным и его дамой с таким решительным видом, будто задался целью немедленно уничтожить врага, а вместе с ним похоронить и позорную, столь некстати вторгающуюся в его учебный план тайну. На лице писателя обозначилось неистовство, безумие, оно ударило прямо в морщины, изъедавшие его, и углубило их до невозможности. Руслан же понимал и остро чувствовал не Шишигина, который где-то там в немыслимом далеке блистал как автор нашумевшего романа, а Катюшу, свою первую любовь, которая не таясь, с беззаботным смехом изменяла ему. И он сбивчивым шагом, как пьяный, побежал за наставником. Так они прибились к окну "Гладкого брюха", стояли возле него, заглядывая внутрь, ловили каждый жест Шишигина и Катюши, дрожали от бессильного гнева и толкались из-за лучшего места у щелки.
Наконец их заметил вышибала, вышел на увитое бегущими огоньками крыльцо кафе и велел убираться прочь. Красная сытая физиономия вышибалы, его угрожающие жесты и презрительные слова обескуражили отца и сына. Они побежали по набережной, где в дальнем, пыльном, уродливом углу и располагалось "Гладкое брюхо", зашагали под сенью деревьев, таинственно пронизанных мерцанием фонарей, сжимая кулаки и глядя на далекий еще освещенный прожекторами кремль словно в ожидании помощи от его величественного замаха, от того, что этот кремль вставал над рекой, многое повидавшей, и, олицетворение святой древности, грозно замахивался на духоту и подлость современной жизни.
- Ну, ты видел? - наконец заговорил Питирим Николаевич, и на его языке будто выгнул шею и зашипел сердитый гусь. - Все видел? Все понял? Видел, что за штучка твоя подруга?
- Я убью ее! - крикнул Руслан.
Питирим Николаевич мгновенно остыл, сообразив, что приемный сын взялся за старое, снова полон дум о вдове. Вся наука грозила пойти насмарку, а этого Греховников допустить не мог, это означало бы новое поражение, а он уже достаточно натерпелся поражений и от Шишигина, и от Плинтуса, и от той же вдовы, и от самой жизни. Нет, он готов потерпеть еще тысячу таких поражений, лишь бы они никак не сказывались на отношениях с приемным сыном, не задевали благополучие и надежды Руслана, его будущее. Он готов страдать безмерно, неизбывно, каждое мгновение, но улыбаться при этом, зная, что приемный сын в безопасности, что приемный сын ничего не ведает о страданиях своего отца и, стало быть, его характеру не грозит порча от преувеличенно требовательного внимания к отцовскому достоинству.
- Нет, убийством делу не поможешь, - сказал он строго и поучительно.
- Но почему, почему?.. и если нет, то что же делать?
Питирим Николаевич снисходительно и загадочно улыбнулся.
- Дорогой мой, - сказал он, - мы можем любить женщин, страдать из-за неразделенной любви к ним, терпеть их капризы, ненавидеть их, но! - Питирим Николаевич поднял палец, заслоняя им от Руслана кремлевскую колокольню. Но! Все, что есть главного в жизни, судьба отдельного человека и судьбы мира, судьбы культуры и судьбы цивилизации, все это решается исключительно в общении между мужчинами.
- Вот как? - пробормотал озадаченный Руслан.
- Именно так! Только так! Ты можешь испытывать неописуемое восхищение перед прекрасной статуей, а о вкусах, как известно, не спорят, и потому мне не возбраняется питать те же эстетические чувства, глядя, например, на фетровую шляпу, которая лежит себе на прилавке магазина и, черт возьми, каждый раз оказывается мне не по карману! Но если мы зададимся целью решить проклятые вопросы в общении со статуей или шляпой, мы потерпим полное поражение. Точно так же обстоит дело и с женщинами. В сущности, они созданы лишь для того, чтобы пополнять род людской новыми членами.
- Но что же делать? - воскликнул ученик в тоске.
- Ничего. Или все. Если ты намерен и дальше ползать на брюхе перед какой-нибудь пышкой, служить ей вьючным животным, живой подстилкой, то лучше ничего не делать, потому как это все равно никакое не занятие, считай, что ты ничего не делаешь. Но если ты хочешь вступить в сообщество людей, стать вровень с лучшими из лучших, повести мужской разговор, внести свой вклад в совершенствование культуры и свою лепту в развитие цивилизации, тогда ты должен делать... все!
- Все? Но что это - все? Подскажите, я не совсем понимаю...
- Прежде всего - избавиться от врагов, - уверенно ответил писатель.
- От каких?
- От тех, что мешают нам жить, ставят всякие препоны... как бы это выразить?.. ну, в общем, препятствуют совершенствованию культуры и развитию цивилизации...
Руслан испуганно посмотрел на учителя и перешел на шепот:
- Избавиться... это значит убить?
- Ну, хотя бы убрать... каким-то образом устранить их с пути... Как убирают с шахматной доски съеденные фигуры.
- И я должен заниматься этим? Есть фигуры, убирать их... только ли о шахматной доске идет речь? Или вы недостаточно серьезны, немножко все-таки шутите и подтруниваете надо мной?
Питирим Николаевич протестующе замахал руками.
- О нет, нет! Я очень серьезен! Я даже более чем серьезен! Но ни о чем ином, кроме как о шахматной доске, речь не идет... это метафора, малыш, большая, развернутая метафора, да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179