они беседуют, гуляют, наслаждаются прохладным ночным ветром и, по-видимому, принимают, как должное, всю эту немыслимую красоту, созданную для них природой и предками.
Бродя по Дубровнику, не устаешь. Мы с мужем облазили все закоулки. Здешние достопримечательности не столь многочисленны, чтобы надоесть, но каждая из них - подлинное произведение искусства, к которому хочется возвращаться вновь и вновь. Мы осматривали могучие порталы, дворцы, церкви, перекрестки, игрушечные садики и маленькую сонную гавань... С верхней площадки сторожевой башни мы глядели вниз, на зеленую долину, усеянную яркими черепичными крышами, такими приветливыми, что невольно возникает мысль - как хорошо под ними любить друг друга, любить без конца.
Кристиан был всегда крайне внимателен, так что иногда его забота даже немного утомляла. Почему-то приходила на ум аналогия с терпением, которое проявляет даже самый бесчувственный человек, общаясь со смертельно больным родственником. Кстати говоря, в Дубровнике у меня не раз возникала мысль о смерти, что не так уж странно - тут настолько хорошо, что хочется окончить дни среди всей этой красоты и спокойствия.
Мне рассказали историю некоего иностранца, немца, поселившегося незадолго до войны в этих краях. Он построил себе домик в долине, у спуска к морю, и жил там совсем один, очень редко бывая в городе. Постепенно все о нем забыли. Но летом 1943 года к нему явилась группа партизан. Они пришли убить его - убить только за то, что он немец, и исполнили свое намерение. Судя по рассказу, несчастный отшельник до самой последней минуты не мог понять, чего хотят от него эти вооруженные люди. Свой домик он называл "вилла Робинзона".
За три дня до отъезда мы загорали на пляже отеля "Эксельсиор", а потом решили искупаться. Море было спокойным, теплым, и мы заплыли довольно далеко. Внезапно со мной что-то произошло: то ли головокружение, то ли приступ слабости. Я вскрикнула и, кажется, потеряла сознание. А очнулась уже на берегу. Оказывается, мой муж - он плыл рядом - подхватил меня, когда я уже начала тонуть, и в одиночку дотащил до пристани, где ему наконец пришел на подмогу инструктор по плаванию. Мне теперь остается только восклицать в стиле мадам д'Арси: "Он спас мою честь! Он спас мою жизнь!" Впрочем, на самом деле мне было не до шуток.
На следующий день мы отправились на Ловчен и любовались оттуда чудесным видом - вся Которская бухта как на ладони. Я еще не совсем оправилась от пережитых треволнений и с трудом промямлила несколько слов благодарности накануне мне никак не удавалось сделать это. Кристиан очень смутился и ответил резко, почти сердитым тоном:
- Тебе незачем благодарить меня. Я обязан тебе куда больше, чем ты можешь себе представить.
Меня поразили не столько эти странные слова, сколько интонация, с которой они были произнесены. Но лицо его оставалось замкнуто-сосредоточенным. Что же он хотел этим сказать? Не люблю загадок...
На обратном пути видели знаменитое озеро Плитвице. Неописуемая прелесть!
26 августа.
Встретила на улице Бернара. Выглядит вполне довольным жизнью; посмотрел на меня с любопытством.
3 сентября.
Канова вернулся из отпуска, и моя работа у него возобновилась. Он готовит для какого-то журнала большую статью про своих этрусков. Статья должна быть готова к пятнадцатому октября.
Мадам Канова куда-то ушла, а я, вероятно, после отдыха в Дубровнике имела очень соблазнительный вид. Профессор не сводил с меня глаз и предпринял несколько попыток посягнуть на мою добродетель, но я их решительно пресекла. Он очень смутился.
По возвращении домой - сюрприз: аромат незнакомых духов в нашей квартире. Это мне не нравится.
8 сентября.
Как ни неприятно, приходится признать: во время моего отсутствия у нас кто-то бывает. Более того, диван прямо пропитался этим чужим ароматом. Кристиан его не замечает - как всякий заядлый курильщик, он вообще нечувствителен к запахам. Но мой-то нос в порядке! Думаю, меня нельзя назвать болезненно ревнивой, однако все же хотелось бы знать, что тут происходит. В конце концов это ненормально - обманывать жену, начиная чуть ли не с медового месяца. Комедия, да и только!
10 сентября.
Опять этот невыносимый аромат и впридачу - легкий, но вполне ощутимый запах пота. Вся история здорово действует мне на нервы. Много раз я была близка к тому, чтобы спросить Кристиана напрямик и тем самым окончательно лишиться надежды узнать правду. Пока можно считать твердо установленным следующее: время от времени, примерно между пятью и семью часами вечера (когда я работаю у Кановы), Кристиан принимает какую-то женщину. Сомневаться в характере этих визитов не приходится - после них по ночам мой муженек оказывается явно не в форме. Но даже застав их врасплох, я ничего не достигну: во-первых, такие сцены вышли из моды, и во-вторых, он мне этого никогда не простит. Быть поставленным в смешное положение перед любовницей разве такое забудешь! Нет, всю необходимую информацию надо собрать осторожно, исподволь, чтобы потом спокойно обдумать ее и принять решение.
14 сентября.
Снова эта женщина!
Терпение мое лопнуло, и к полудню я уже входила в частное сыскное агентство Дюбрейля. В тесной полутемной конторе меня встретил владелец фирмы - грузный пожилой человек, похожий одновременно и на полицейского, и на домашнего врача. Я изложила дело, прибавив, что стеснена в средствах. Немного подумав, месье Дюбрейль предложил мне использовать магнитофонную запись - это гораздо дешевле, чем оплачивать услуги постоянного агента, а выяснить, при удачном стечении обстоятельств, можно даже больше, чем при помощи слежки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41