Изобразила обморок. После этого мое заявление, что неплохо бы обратиться к врачу, выглядело вполне естественным. Кристиан долго меня отговаривал - насколько я понимаю, из страха, как бы и впрямь не обнаружилось что-то серьезное. Но крыть ему было нечем, и он все-таки вызвал неотложку.
Я хорошо запомнила наставления Клода. По мере того, как я ; перечисляла доктору симптомы недомогания, лицо у него вытягивалось все больше и больше.
- Что ж, - произнес он наконец, - если в ближайшие дни ваше состояние не улучшится, необходимо будет провести клиническое исследование крови...
20 марта.
Забавная сцена у мадам Кановы.
Некоторое время назад она наняла горничную - смазливенькую, совсем юную девчонку. Та почему-то невзлюбила меня и, как это часто водится у прислуги, пользующейся особой благосклонностью хозяев, стала быстро наглеть. Сегодня, когда она отпустила в мой адрес очередное нахальное замечание, я обратилась к мадам с просьбой немедленно ее рассчитать. После секундного колебания моя синеокая приятельница подчинилась: девушке было сказано, что она уволена.
Но, прежде чем покинуть квартиру, молоденькая красотка выпалила прямо в лицо своей бывшей госпоже целый залп сногсшибательных ругательств, причем таких изощренно грязных, какие услышишь разве что в матросском кабаке... или в любом парижском предместье. Высказавшись и на прощание громко хлопнув дверью, мерзавка удалилась.
Мадам Канова побледнела, как полотно. Я и раньше замечала, что подобные сцены для нее непереносимы - ей просто нечем ответить на оскорбление, нанесенное в столь вульгарной форме. Закусив губу, она отвернулась к висевшей на стене "Обнаженной" Сюзанны Валадом (одно из недавних приобретений) и с минуту стояла неподвижно, не произнося ни слова. Овладев собой, она промолвила с грустным смешком, указывая на картину:
- Вот единственное красивое тело, которое ни при каких обстоятельствах мне не изменит.
- Закажите написать такую же с меня, - предложила я. Мадам Канова оживилась, и разговор принял иное направление. Но сначала она с обезоруживающей застенчивостью попросила объяснить ей точный смысл тех красочных эпитетов, которыми наградила ее разъяренная маленькая шлюшка. Заметив мое изумление, она рассмеялась:
- Не забывайте, дорогая, что я иностранка. Французский выучила по произведениям классиков, а у них даже самые отъявленные злодеи выражаются весьма пристойно...
Ну конечно! И как это мне самой не пришло в голову? А я-то все раздражалась из-за чересчур правильной, насыщенной книжными оборотами речи мадам Кановы. Теперь же, когда все стало ясно, мне осталось лишь выразить восхищение ее лингвистическими способностями, добавив, что площадная брань единственное, в чем она уступает урожденным парижанкам.
Это ей польстило. Она вспомнила, что именно литературная безупречность языка привлекла к ней на первых порах после знакомства внимание профессора Кановы. Ну, это и неудивительно - покойный профессор выражался так же вычурно и старомодно, в стиле семейных романов прошлого века.
Прежде чем проститься, я извинилась за то, что стала причиной досадного инцидента с горничной. Мадам Канова поспешила меня успокоить:
- Забудьте об этом, дорогая. Девица меня устраивала, но не более того; вы же мне по-настоящему нравитесь. Таким образом, я не потеряла ничего, о чем стоило бы жалеть. Вы одна для меня незаменимы, ведь в ваших руках мое счастье... да и вся жизнь!
21 марта.
Со здоровьем у меня все хуже. Я предложила Кристиану пригласить специалиста, лучше всего гинеколога, поскольку чувствую, что истинная причина моего недуга - какая-то женская болезнь. Кристиан без спора углубился в справочник, потом неуверенно произнес:
- Вот, есть некий доктор Куран, его кабинет как раз поблизости...
- Дай-ка взглянуть... Но, дорогой, тут указано, что он практикует совсем недавно. Как ты думаешь, не слишком ли он молод?
- Наоборот, Беатрис! - с энтузиазмом возразил мой мудрый супруг. Молодость для врача - всегда плюс! Он не погряз еще в рутине, использует новейшие методы лечения, да и к пациентам не так равнодушен, как старики.
- Ну ладно, - легко сдалась я, - пусть приходит этот твой Куран. Западня захлопнулась!
22 марта.
Доктор Куран нанес первый визит. Роль свою сыграл превосходно: был корректен, внимателен, участлив. Осмотрев меня, заявил, что на всякий случай необходимо сделать клинический анализ крови. Тут же уколол мне палец, собрал на стеклышко якобы необходимое количество и спрятал этот сувенир в свой чемоданчик.
- На всякий случай! Опять на всякий случай! - ворчал Кристиан, выпроводив Клода и возвращаясь в комнату. - Эти проклятые медики словно сговорились - повторяют друг друга чуть не дословно, а поставить диагноз, похоже, не в состоянии.
Терпение, мой милый. Скоро определят и распишут тебе во всех подробностях.
25 марта.
Ну вот, главный пункт программы осуществлен. Вчера утром вновь явился Клод - губы поджаты, выражение лица скорбно-сочувственное. Мельком осмотрел меня, сказал несколько ободряющих фраз и, закрыв дверь, уединился с Кристианом в прихожей. Я спрыгнула с кровати и, с твердым намерением не упустить ни слова, прижалась ухом к замочной скважине. За дверью произошел следующий диалог:
- Итак. г-н доктор?..
- Гм-гм. Боюсь, мне придется огорчить вас, месье. Новости довольно неприятные. Но, разумеется, положение не безнадежное, отнюдь нет.
- Доктор, я хочу полной ясности. Скажите прямо, без всяких недомолвок: что с моей женой?
- Видите ли... Анализ показал резкое, в несколько раз выше нормы, увеличение содержания лейкоцитов, то есть белых кровяных телец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41