Большого ума не надо, чтобы сообразить, куда он делся, но у того, кто выше, всегда некоторое преимущество.
Свет появился неожиданно. Все было темно, и вдруг он ясно увидел свои руки в тусклом пепельном свете. Сразу прибавилось сил. Еще несколько энергичных рывков и Вовец достиг защитного кожуха, надетого на верхушку вентиляционной трубы. Если бы труба была стальной, кожух приварили бы прямо к ней, и он превратился бы в отличную ловушку для ползунов по вентиляции. Но, к счастью, чугун и сталь не свариваются, поэтому кожух просто нахлобучили сверху, как шапку, а чтобы не проваливался, вварили внутрь него поперечину. Вовец на этой поперечине повис, отдыхая, как попугай на жердочке.
Широкий цилиндр кожуха опускался ниже среза чугунной трубы, чтобы дождь и снег внутрь не попадали. Вовец заглянул в пространство между кожухом и трубой. Далеко внизу громоздились какие-то железяки.
Теперь следовало выбираться наружу. Вовец стукнул кулаком в рыжий от ржавчины металл кожуха. Тот вздрогнул и отозвался протяжным гулом. Понятно: железо не толще миллиметра. Весь колпак килограммов на сорок потянет, а то и меньше. Приподнять бы его да сбросить. Но это оказалось невозможно. Двухдюймовая труба с электрическим кабелем, выйдя из вентиляции, загибалась через край наружу и опускалась вниз. Этот крюк не позволял поднять кожух, так как нижнее кольцо из листового железа, надетое на вентиляционную трубу, упиралось в этот чертов крюк. Ситуация вроде той: шкатулка заперта на ключ, а ключ в шкатулке. Как же надели кожух, если труба была загнута, и как ставили трубу, если кожух был надет?
Вовец опустил руку вдоль наружной стенки, пошарил. Так и оказалось, как он ожидал: наружное кольцо в этом месте имеет разрез. Он отогнул жестяные края в стороны, труба с кабелем очутилась между ними. Теперь осталось только подпереть плечом внутреннюю поперечину кожуха и сбросить его. Что Вовец с трудом, но сделал. Грохот и гул донеслись снизу. А со всех сторон хлынул яркий солнечный свет.
Вовец зажмурился, а когда открыл глаза, перед ним предстала панорама города: полоса старых частных домов, а за ними сплошной частокол девяти-, двенадцати-, шестнадцатиэтажек. На глухом торце панельной башни красовались слегка поблекшие флаги СССР и Чехословакии. И государства эти давно рассыпались, как пирамидки из детских кубиков, на пригоршню самостийных республик и ханств, и бывшие города-побратимы тихо разошлись и побратались с другими, более состоятельными, а флаги так и будут развеваться на ветру времен. И, увидев эти линялые полотнища, любой местный житель даже с глубокого похмелья определит, в какой район города попал - в Заречный.
Полосой частных домов и трамвайной линией Заречный отделен от металлургического завода. А позади завода раскинулся обширный пруд. Вовец поглядел вниз. Да он оказался на территории завода и торчал из трубы, как Баба-Яга из ступы. Труба, в свою очередь, торчала метров на пять в высоту из металлической эстакады, возвышавшейся посреди маленького замкнутого дворика, заваленного ржавым железом. Вокруг расстилались крыши цехов, черные, словно заасфальтированные футбольные поля. На этих полях, подобно поганкам, росли грибочки вентиляционных и прочих труб разной высоты. Можно было легко спуститься во дворик: обхватить трубу руками-ногами, съехать до эстакады, а там уже по ней слезть на землю. Не ахти какая хитрость для бывшего скалолаза. Но металлоломный дворик мог быть заперт до понедельника, а, может, и навсегда. Вариант малопригодный, но, похоже, единственный. Оставалось только поглядеть, что сзади, и лезть вниз.
Вовец развернулся в трубе и встряхнул головой, словно прогоняя наваждение. Весь обзор заслоняла сплошная стена. Он не сразу сообразил, что это за сооружение. Издалека оно выглядит как гигантский усеченный конус высотой с шестнадцатиэтажный дом. На металлургическом заводе их четыре. Это охладители, градирни, выражаясь технически. От плавильных печей, из горячих цехов, от прокатных станов приходит сюда по трубам кипяток и льется с высоты в круглый бассейн, чтобы там остыв, снова охлаждать разгоряченное оборудование.
Стена градирни имела наклон градусов восемьдесят и была составлена из вертикальных щитов. Головки мощных болтов торчали через каждые полметра. А вдоль горизонтальных стыков тянулись широкие накладки, похожие на изогнутый рельс. И расстояние до стенки всего метра три. Запросто можно перепрыгнуть, если как следует оттолкнуться. В такой ситуации главное не раздумывать долго, иначе сомнения одолеют.
Вовец вылез на трубу, поставив ноги на противоположные края. Тут важно забыть про холод в животе, про сердцебиение, но помнить, которая нога толчковая. Вовец глубоко вдохнул, задержал дыхание, ступил на передний край трубы, резко оттолкнулся и прыгнул, вытянув руки вперед. Он ушиб колено, заскользил вниз, но тут же ухватился за торчащую головку болта. Некоторое время не двигался, словно прилипнув к стенке. Все. Теперь он спасен. Бандитам его не достать. У сталеплавильных печей стоит рабочая смена, надо добраться до людей, и с подземным кошмаром будет покончено навсегда.
* * *
Бугор мрачно смотрел на круглое отверстие в потолке. Далеко вверху светился голубой кружочек. Вокруг стояла унылая команда. Он угрожающе помахал дубинкой.
- Ну, фто, уроды, упустили?
Никто не решился что-нибудь ответить или хотя бы поднять глаза. Вдруг ему захочется злость выместить и как раз твой взгляд не понравится? Поэтому Моряк разглядывал лежащую на боку "стремянку" из грязных досок, увязанных проволочной петлей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64