Никакого спирта. Сожжет ткани, омертвеют, долго будет заживать...
- Чем же тогда дезинфицировать? - спросила Жека.
- Перекисью водорода, марганцовкой, на худой конец, сойдет и зеленка.
- Все-то он знает! - саркастически заметила девушка. - Может, знаешь, где все это лежит?
- Знаю, - кивнул Вовец, - у меня в рюкзаке, но он далековато будет. Ладно, сейчас подсохнет, обмоем с мылом, высушим и забинтуем, а, может, и так сойдет.
- Ну, сиди, засыхай. Расскажи ещё раз, что Петя говорил, только подробнее, со всеми интонациями.
И Вовец в третий раз принялся рассказывать, стараясь припомнить все нюансы. Жека слушала молча, не перебивала, только кивала головой. Когда рассказ закончился, она ещё некоторое время сидела с серьезным видом, потом сказала:
- Значит, Жанна там с ним сидела и суфлировала. Чего и следовало ожидать. Танк в брильянтах. Обрадовалась, накатила. Никогда Петьке этого не прощу. Нашел случай отделаться. Как своих партнеров подставляет и кидает, так и со мной...
- Не переживай так, - Вовец накрыл её ладонь своей. - Вот увидишь, все наладится.
- Не хочу. - Она сильно сжала его пальцы. - Давай, я тебе лучше спину обмою.
Поднялась и потянула его за руку. Он встал и пошел, как на буксире, за занавеску душа. Спина слегка ныла. Так ноют свежие порезы на пальцах. Жека пустила воду, издалека дотягиваясь рукой до вентилей, отрегулировала, стараясь не намочить рукава своей рубашки. Скомандовала:
- Становись!
- В брюках, что ли? - удивился Вовец и глупо улыбнулся.
- Все лишнее снимай, - продолжала командовать Жека. - Ничего, я не стеснительная.
Видя, что тот колеблется, принялась расстегивать ему ремень. Вовец схватился за него с торопливым испугом. Жека рассмеялась.
- Что ты как маленький? Ну, повернись спиной. Другой бы сам из штанов выпрыгнул, без всякой помощи, только скажи. Взрослый мужик, а ломаешься, как девочка. Ты что, первый раз замужем? Так и быть, отвернусь.
Вовец махнул рукой и сбросил с себя всю одежду, что ещё оставалась. Жека демонстративно стояла спиной к нему, скрестив руки и уставясь в дальний верхний угол. Вовец вошел под теплые струи, блаженно закрыл глаза, расслабляясь. Сзади зашуршала полиэтиленовая штора. Нежная ладонь легла на плечо, скользнула вдоль позвоночника, задержалась у крестца, поднялась в обратном направлении. Вовец замер. Одной рукой девушка придерживала его за плечо, а другой осторожно обмывала ранки, эти крохотные оспины, рассыпанные по спине.
Приятное, радостное чувство овладело им. Он смотрел, как в круглое отверстие в полу убегает розовая пена, и готов был вот так по капле сцедить всю свою кровь, лишь бы тонкая ласковая рука лежала у него на плече, а другая нежно касалась спины. Вдруг её руки скользнули по бокам, плавно пробежали по груди, по животу. У него непроизвольно напряглись все мускулы. Пальцы Жени нетерпеливо и сильно прошлись по квадратикам мышц его напряженного брюшного пресса.
- Какой ты, - прошептала она, - такой худенький, а сильный. Повернись ко мне.
Он повиновался. Жаркая дрожь прокатилась от макушки до пяток. Смущаясь, он взглянул ей в глаза. Они сияли радостным ожиданием. Мокрые волосы прилипли к смуглой шее и плечам. На загорелом теле выпукло светились жемчужным светом груди, как две полные луны. Острые розовые сосцы, окруженные сияющим светло-коричневым ореолом в мелких зернышках, ткнулись ему в грудь, и острое желание пронзило его знобящей волной. Она прижалась к нему всем своим разгоряченным телом: узким твердым животом, крепкими сильными бедрами спортсменки, тоже вся затрепетав от возбуждения. Ее припухшие влажные губы нашли его губы, и острый дразнящий язычок проник, ища, требуя ответного движения и ласки. Они чуть не задохнулись от долгого поцелуя и объятий, а когда их горящие губы разомкнулись, она прошептал, прерывисто дыша:
- Хочу быть твоей...
Закрывающиеся глаза её были полны изумрудным туманом. И губы их снова сомкнулись в поцелуе, бесконечном и жарком, как сама страсть. Не разжимая объятий, в потоках сбегающей воды, они продрались сквозь прилипающий полиэтилен шторы и упали на смятую постель...
Они открыли счастливые глаза, сдерживая дыхание и частое сердцебиение, улыбнулись друг другу, расслабились и почти мгновенно уснули. Именно так засыпают влюбленные. И никак иначе. Проснулись они тоже одновременно. Вовец дотянулся до часов. Ого, уже четвертый час! Пора за дело. Надо выбираться из этого каземата. Враг может придумать десятки способов выкурить их отсюда. Значит, надо его опередить.
Вовец, нежно поцеловал Жеку в солоноватое плечо, живо оделся и направился в душевую, выключив по пути мельтешащий экран телевизора. Его интересовал путь водопроводных труб сквозь кафельную стенку.
Когда бандиты совещались за дверями в коридоре, грозясь и горланя, он понял, что прямо сейчас они железную дверь штурмовать не собираются. Вначале будут клетки чинить и зверей ловить. А после такой работы, - он самодовольно ухмыльнулся, вспоминая, как крушил клетки и разгонял животных, - после такой объемистой работы хороший отдых нужен, капитальный. А он тем временем свою работу постарается закончить.
В его распоряжении находился большущий мясницкий нож - отличный инструмент. Вовец просунул кончик лезвия между кафельными плитками, нажал. Одна плитка отскочила. Ясно, лепили как всегда: шлепок застывающего раствора и к стенке. Так, раствор посередине схватился, а с краев и по углам пусто. Профессионал лепил. Любитель, который свою ванную отделывает, плитку мажет по всей поверхности, как бутерброд маслом, только толще. Потом, лет через десять, когда решит заменить плитку на более модную, проклинает свою наивную старательность, плитку только отбойным молотком или киркой можно отковырять, да и то кусками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64