Художник, нервно теребя бороду, второй раз объяснил: свернул через железнодорожные пути, проехал мимо гаражей и у домов высадил. Она помахала рукой, потом смотрела, как он развернулся и уехал. Семенов видел её в зеркало заднего вида, пока не свернул за переезд. Стояла и смотрела.
Ямщиков с Рогожиным переглянулись. Капитан начал размышлять вслух.
- Значит, убедилась, что уехал, а потом пошла в дом. Не хотела, чтоб видел?
- Глупо, - возразил Ямщиков. - Сама же просила подвезти к дому Пупцова. Логично предположить, что, имея ключ от "хибары", имеет ключи и от квартиры. Может, в другую сторону направилась? В лыжных ботинках...
- И в приметном лыжном костюме. Переодеться надо, переобуться.
- А если смотрела на что-то другое? - Ямщиков размял сигарету. Может, хвост отслеживала, а может... - Он прикурил, выдохнул дым. - Может, гаражи оглядывала. Пойдем, тоже оглядим? - Придержал за локоть художника. Гараж Пупцова там же?
- Ну да, - неуверенно подтвердил тот. - Вроде там.
Две секции кирпичных кооперативных гаражей с наезженной обледенелой дорогой между ними располагались вдоль железной дороги. На металлических дверях написаны номера автомашин. Вот только номера пупцовского "мерседеса" никто не знал, а связываться по радио с управлением не хотелось - много времени уйдет.
- Слышь, Кузьмич, - Ямщиков подошел к капитану, - у всех по два, по три замка висит, а у некоторых один. Значит, машины в гараже нет, воров бояться нечего. А у этого вообще, похоже, только на внутренний закрыт, неохота на пустой амбарники вешать.
Этот гараж сразу привлек внимание. У одной створки высилась изрядная снежная куча, за то у второй подчищено. Прикрыта она была неплотно, а замок в проушинах висел вовсе косо, почти боком лежал. Ямщиков подтянул перчатки, двумя пальчиками осторожно пошевелил замок.
- Да ладно, - махнул рукой Рогожкин. - Думаешь, его голыми руками запирали на таком-то холоде? Боишься отпечатки смазать?
Замок качнулся и... открылся. Он не был заперт, а только продет в петли и сведен с дужкой. Оперативники тут же отступили на шаг, переглянулись, поняв друг друга без слов. Ямщиков движением руки отстранил Семенова и стал разглядывать снег у ворот. То же самое делал и Рогожкин. Через две минуты они прекратили это занятие и тяжко вздохнули:
- Ничего!
Такая синхронность вздохов и слов могла бы показаться смешной, да оно, наверное, так забавно и выглядело со стороны. Но Семенов даже не улыбнулся. Он не моргая глядел из-под низко надвинутой папахи, и его уже начинала поколачивать нервная дрожь. Дурные предчувствия легко и сильно овладевают творческими натурами.
Рогожкин осторожно отвел скрипучую створку.
На полу гаража, скрючившись, на боку лежала Лина Медведенко. На побелевшем лице навсегда застыло удивление и боль. Открытые глаза мутно остекленели, изо рта набежала лужица подмерзшей крови. Кровавые пятна были и на белом китайском пуховом пальто - спереди и на спине. Обеими руками женщина прижимала к животу пустой вельветовый футляр для драгоценностей. Они склонились над трупом.
- Нагара нет, - тихо сказал Ямщиков.
- Насквозь, - так же негромко, словно бы не ответил, а размышлял свое Рогожкин.
- Да, соответствуют. Колотые.
- Стрижено, брито... Криминалисты скажут.
Они разогнулись. Беззвучно рыдал художник Семенов. Слезы бисером замерзали в просторной бороде. Он сорвал папаху, уткнулся в неё мокрым лицом, глухо, сквозь слезы проговорил срывающимся голосом:
- Да лучше бы я её вам сдал... Э-эх, елы-палы...
И грузно осел в снег.
Пока ожидали бригаду, Рогожкин осмотрел гараж и у стены среди колес и разных автомобильных железяк-запчастей нашел белую сумочку, очевидно, отброшенную туда во время борьбы жертвы с преступником. В сумочке нашлось несколько сторублевок, кое-что из косметики и конверт, а в нем загранпаспорт на имя Тюриной Татьяны Ивановны, но с фотографией Лины. Через погранконтроль пройти с таким документом абсолютно невозможно - слишком грубо переклеена фотография и подделаны печати. Еще в гараже стоял черный "Че-Зет", а в рюкзаке были кожаный костюм, сапоги и красный шлем.
Криминалисту не потребовалось много времени, чтобы восстановить картину убийства. Преступник нанес удар сзади в область поясницы. Четырехгранный длинный клинок с пазами в каждой грани пронзил женщину насквозь. Убийца зажал ей рот рукой - к губам примерзли шерстинки с варежки. Женщина стала падать, он её придержал, поэтому Лина опустилась на колени, прижимая к ране в животе вельветовый футляр. Затем убийца несколько раз ударил её своим страшным оружием спереди в грудь. В притвор ворот попал снег, он не стал с ним возиться, а прижал створки, как мог, и продел в проушины замок...
- Ну, что скажешь? Ты же знаток по части всего, что режет и стреляет.
Они снова сидели в машине. Ямщиков курил, выпуская дым в щелку над приспущенным боковым стеклом, а Рогожкин цеплял его вопросами.
- Мда... - Ямщиков швырнул окурок в снег, захлопнул дверцу. - Крепко мы прокололись, обделал нас Шеф. Я виноват - спугнул дамочку.
- Не знаю, не знаю... Она бы и так в город сразу рванула, - дом-то не сгорел. А может, он и её планировал в расход. Загранпаспорт липовый только для наживки годится. Собирался бы с ней в загранку махнуть, так и документы бы выправил натуральные, а не эту туфту смастерил.
- Да уж, поработать ему пришлось. Видно, не хотел, чтоб в УВИРе светилась.
- Это ладно, ты про рапиру расскажи. Чем он её шпиговал? - С рапирой по улице не погуляешь, а вот что-нибудь покороче под пальтецо можно пристроить. Французский штык-шпагу, например, от винтовки Лебеля. Образца, дай бог памяти, девятьсот седьмого, не то восьмого года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52