- Смотри, явно пулевое, - сказал парень. - Вот входное, а вот выходное. Навылет прошла, можно бинтовать. Только мягкие ткани, мышца, а кость не задета. Что хоть тут у них было?
- Да ясно что, - пренебрежительно отозвалась женщина, - разборки очередные. Все наши деньги поделить не могут, сволочи. А вот резаная. неглубокая совсем. Может, скобками ее?
- Давай скобками. Пытали его, что ли, весь в крови? Ну-ка, сидеть можешь?
Славка понял, что обращаются к нему и тянут за лацканы куртки, пытаясь усадить. Он не сопротивлялся, но и не помогал, ощущая полный упадок сил. Даже глаза открывать не стал. С него содрали куртку и рубашку.
- Ух, ты! Нет, ты только глянь - порез на порезе. Ладно, неглубокие совсем, просто пластырем залепим, достаточно будет. Стой, а это что?
- Стекло торчит, - удивленно промолвила женщина. - Сейчас я его пинцетиком...
- Да, ладно, - отмахнулся её партнер, - двумя пальцами дерну. Без проблем! Подотри ваткой.
Славка ощутил легкую саднящую боль и открыл глаза. Парень в белом халате покрутил у него перед лицом угловатую стекляшку, перемазанную кровью. Продемонстрировал и бросил куда-то со звоном. Потом подмигнул и сказал:
- Вот таким путем! Мы думали, тебя ножиками строгали, а, похоже, стеклами посекло. Взрывом, что ли?
- Ага, - кивнул Славка, - взрывом. - Эта мысль ему понравилась, поскольку могла объяснить все, что с ним произошло. - Аж в окошко вылетел. Понять ничего не успел.
- Везучий, - уважительно сказал парень, - тут одного вытащили - чисто бифштекс, зажарился до неузнаваемости.
- А я уполз, - пояснил Славка.
- Ну, и молодец! - одобрил парень. - Поехали сейчас в больницу. Вроде, ничего серьезного, считай, пустяковыми царапинами отделался. Почистят, может, ещё стекла остались или какая зараза, перевяжут ладом. А с ногой-то что? Выглядит как огнестрельное.
- А черт её знает, - пожал плечами Славка, - когда уполз за ящики, смотрю: кровь хлещет. Перетянул ремнем да дальше пошел.
До больницы ехали минут двадцать. Славка уже решил, что едет в ту самую, где лежал с поломанными ребрами, но, оказалось, в другую. В приемный покой вошел своими ногами, накинув на голые плечи перепачканную кровью кожаную куртку. Рубашку сразу при входе бросил в урну, больше она ни на что не годилась.
В дневное время в больнице полно народа, поэтому Славку обрабатывала целая медицинская бригада. Все порезы оказались чистыми, никаких стекол больше не нашли. Потеря крови была признана неопасной для жизни, хоть и значительной. Воткнули пару капельниц в вены с глюкозой и физиологичеаским раствором, как он понял.
Что касается пулевого ранения, тут тоже ничего серьезного. Дней через несколько должно затянуться. Было ещё одно, касательное, пуля чиркнула по ребру. Славка даже поежился: опять ребро - мистика сплошная. Чувствовал себя неплохо, правда, слабость испытывал сильную, головокружение и перед глазами все двоилось.
Его начала распрашивать врачиха средних лет: что да как? Славка насторожился, сразу вспомнил, как рассказывал о своих поломанных ребрах, когда его уличные рэкетиры полумертвого привезли в приемный покой, а потом милицейская дознавательница явилась, и решил правды не говорить. Он даже фамилию назвал вымышленную - Тюменцев. На какое-то время им вдруг овладело странное веселье, ведь удалось, почитай, живым с того света вырваться.
То ли капельница подействовала, то ли уколы, но, лежа на кушетке, прикрытый серой больничной простыней, он назвал для записи в истории болезни место работы - радиостанцию, где красил вышки, в штате которой, правда, никогда не числился, трудясь по контракту с подрядной фирмой, а домашний адрес автоматически возник - площадь Обороны, дом два. Он считал, что с полным правом может считать своим домом чердак педагогического колледжа. На вопрос о номере квартиры ответил: "Двенадцать". Это был номер его настоящей квартиры, так что и тут он не врал.
Потом пришлось объяснять, что случилось. Но тут версия была практически готова. Зашел на лесобазу купить чего-то деревянного, зашел в корпус, а там вдруг пожар случился. Огонь, дым, все побежали, и я побежал. Люди к окнам, я следом, тут как грохнет! Вылетел в окно, весь порезался. Тогда, наверное, и ногу продырявил.
- Вы понимаете, - вздохнула врачиха, - что обо всех огнестрельных ранениях или о подозрении на таковые мы обязаны сообщать компетентным органам?
- Понимаю, а как же, - радостно закивал Славка, ещё раз мысленно похвалив себя за предусмотрительность, - обязательно надо сообщать. А ещё кого-нибудь привезли оттуда?
- К нам не привозили, но, может, в областной ожоговый центр доставили. У вас ожогов не оказалось, поэтому сюда привезли.
На этом распросы окончились, но появилась пожилая медсестра, которая принялась составлять опись вещей, сданных на хранение. Оказывается, одежда и обувь отправляются на склад, а содержимое карманов - в сейф. Изодранная куртка, распластанные брюки, к тому же все перепачканное кровью, оказались в одном полиэтиленовом пакете, только кроссовки Славке удалось отбить в качестве домашних тапочек. Он поклялся, что вымоет их с мылом, и ему разрешили взять их в палату.
С содержимым карманов оказалось проще. Связку ключей Славка сунул под простыню и, улучив момент, отправил туда же большую часть денежной пачки. Остальное было скрупулезно подсчитано и занесено в ведомость. Туда же попал складной нож. Потом медсестра затребовала часы, мол, пропадут ненароком, да и незачем они в больнице, свиданья назначать не придется. Пришлось отдать, чтоб не вызывать лишних трудностей.
Санитарка, толкая тележку, на которой под все той же простыней лежал Славка, доставила его с помощью грузового лифта на третий этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111