Он бился в створки и стекло дрожало под его ударами. Все вокруг превратилось в дрожь.
– Значит, мы можем легко посчитать, сколько они украли, – сказал я.
– В принципе, да, – после паузы радостно ответила Вероника. – Я как-то об этом не подумала, – она нахмурилась. – Правда, это будет гигантская работа, надо по новой пересчитывать каждый день.
Моя правая рука вытащила телефон, набрала какой-то номер и поднесла к уху. Я даже не заметил. Когда на том конце сказали алло, мне было невдомек, кто это. Я смотрел на Веронику, вначале на лицо, потом на грудь. Под моим взглядом грудь увеличилась до невероятных размеров и поглотила пространство. Возможно, это была самая красивая грудь из тех, которые встречались в моей жизни. Я с размаху бросился в нее и стал барахтаться. И что самое обидное – никакого возбуждения. Абсолютно!
– Что мне делать? – прекрасным голосом спросила Вероника.
– Ты че молчишь, придурок? – спросила трубка голосом Дальтоника.
– Ты никому не говорила? – это я Веронике.
– Секунду, – это я Кольке.
– Нет, – пропела Вероника.
– И не надо. Будь как ни в чем небывало. Никому ничего не говори.
– Я пошла?
– Угу. Чебоксаров, ты где?
– Я ем «У дедушки».
– Жди, я мчусь, – опрометчиво сказал я и минут пятнадцать ждал Аркашку.
Я решил, что Спицину последние известия знать пока необязательно, когда он высадил меня «У дедушки», я отослал его за вином.
– Все-таки на днях жена приезжает, надо вернуть все на место, – сказал я.
– Вы опять все скушали, шеф? – съехидничал Аркашка.
– Мне помогали.
В ресторане я сразу увидел своего компаньона. И без того жирная морда «Дальтоника» лоснилась, как будто он за минуту до моего прихода упал лицом в масло. Ел он очень энергично, как в последний раз.
Я рассказал ему все, что мне поведала Вероника, слово в слово. Он задал мне такие же вопросы, что я задавал Веронике. Я точно так же на них ответил. Минут пять он молча продолжал набивать зоб, потом вытер тарелку куском хлеба и отправил его в рот.
– Ну? – спросил я.
– Нужно звонить Спарыкину, – кое-как выдавил он.
– Ты без Спарыкина скоро в носу поковырять не сможешь, – с раздражением сказал я.
– Он мент, хоть и бывший. Как бы нам дров без него не наломать.
Тоже верно. Нужно не просто узнать, кто это, но и попытаться вернуть хотя бы часть денег.
Чебоксаров позвонил полковнику. Они немного поговорили, потом Дальтоник долго слушал трубку и, наконец, сказал:
– Давай без дешевых понтов. Ты – пенсионер, тебе уже давно делать нечего. У нас проблемы. Приезжай.
Чтобы не сидеть без дела, он заказал себе стакан кофе, конфеты и два пирожных, я ограничился кружкой чая с лимоном.
– Ты не находишь, что это все очень подозрительно? – спросил Чебоксаров, облизывая палец. – Вначале у нас сгорел склад, теперь обнаружилось воровство. Может, есть какая связь?
Мне эта мысль в голову не приходила.
– Да, очень подозрительно.
Спарыкин приехал через двадцать пять минут. Года три назад он бросил курить и сильно помолодел. Недавно я слышал от Кольки, что они собираются вместе бегать на стадионе. Я не мог себе представить Чебоксарова бегущим, ему даже ходить трудно, а вот полковника – вполне. Если так дальше пойдет, то он может омолодиться в конец и трансформироваться в младенца. Плакала тогда наша крыша.
Спарыкин внимательно нас выслушал и сильно обрадовался. За последние несколько лет он впервые очутился в своей стихии. Ловить, выслеживать и хватать за яйца – это то немногое, что он умел делать в совершенстве. Он сделал мудрое лицо и решительно заявил:
– В первую очередь нужно определиться, что у вас, вернее, у нас, похищали. Деньги или материальные ценности. Это уменьшит круг подозреваемых и поможет нам до конца вникнуть в схему.
– Ясно, понятно, что ценности, – сказал Чебоксаров.
– А может, деньги. А бумаги подделывали, чтобы это скрыть, – не согласился полковник.
Мы задумались.
– Воровали бумагу, – определился я.
– Воруют бумагу, – поправил меня Колька. – И канцтовары.
– Во-первых, – сказал я. – Деньги украсть почти невозможно. Все пробивается через кассу и сдается по чеку. Во-вторых, Вероника сама сидит на деньгах. В-третьих, На кассе работают разные люди, чтобы что-то украсть должен быть сговор.
– Во-первых, касса – это фигня, – передразнил меня полковник. – Во-вторых, Веронику из числа подозреваемых никто не исключал, и, в-третьих, иногда в сговоре участвуют до десяти человек. Вы, пацаны, ни черта не понимаете в жизни. Сейчас знаете, какая самая большая проблема в бизнесе? – спросил он и сам себе ответил: – Кадры! Устраивается прохиндей к деньгам, ворует тысяч пять – шесть и сваливает. И фиг его привлечешь. Вроде мелочь, никто мараться не хочет. Да и доказать трудно. Нужно всегда ловить с поличным! А то он в одном месте украл, десять метров прошел и снова устроился на работу.
– Алексей Лукьянович, это все мы и так знаем. Но это не наш случай.
– В любом варианте нужно ловить с поличным. Поэтому заткнитесь, ведите себя, как ни в чем не бывало, и предоставьте все мне. Я буду думать.
– И все-таки, если бы они воровали деньги, то схема бы была совсем другая, – не унимался Чебоксаров. – Тут можно сыграть на скидках, на отсрочках, да мало ли…
Я еще раз объяснил Спарыкину, что и куда вписывали воры.
– Хорошо, – согласился он. – Если они воруют бумагу, то это еще легче. – Потому что украсть – это пол дела. Самое главное – продать. Через сбыт мы их и хапнем. Воруют обычно то, что можно быстро продать.
– Бумагу легче всего, – сказал Колька. – Она, как хлеб!
– Она, как колбаса! – дополнил я. – Только дороже!
– Отдыхайте, пацаны, – успокоил нас наш защитник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94