Хоть сколько. Вам нужно срочно определить сумму ущерба. В офисе пока ведите себя, как ни в чем не бывало. Делайте вид, что обеспокоены отсутствием водителя. Остальных, скорее всего, будем брать завтра. Нужно этого орла довести до кондиции. Кто обнаружил воровство?
– Вероника.
– Пообещайте ей премию. Отпустите сейчас домой. Тихо, чтобы никто не понял, а вечером после работы, ее и еще пару надежных людей оставьте, пусть всю ночь ищут все исправленные накладные и счета, начиная с августа месяца. Как узнаете сумму, звоните мне. Прибавим процентов тридцать и предъявим. Вряд ли, конечно, но по горячим следам можно попытаться что-то вернуть.
– А если не удастся? – спросил Колька.
– Посадим.
Делать нам тут было больше нечего. Женя вызвался отвезти нас: Дальтоника в больницу, меня – домой.
Мы уже было вышли, но я кое-что вспомнил и вернулся.
Ваня все еще разговаривал с Глебом. Он теперь не орал, просто хмурил брови и допрашивал с видом строгого отца, читающего нотации нашкодившему ребенку. Сбоку стояли понятые в лице двух ярко накрашенных девиц, скорее всего секретарша и бухгалтер одной из фирм, арендующих в здании офис. Они читали мелко исписанные листы бумаги и краем уха прислушивались к разговору.
Я подошел к нашему водителю со спины, нагнулся к затылку и громко и резко спросил:
– Зачем вы убили Виталика? – в моем понимании именно так нужно было раскалывать преступников.
Глеб вздрогнул и испуганно обернулся.
– Кто его убил? – еще раз проорал я.
– Я не знаю, – сказал вор. – Я не знал, что его убили.
– Он был в вашей шайке?
– Нет. Я не знаю. Мы с холодного склада никогда налево не возили. Всегда с теплого. Я про Виталика ничего не знаю. Мне всегда Кирилл отпускал.
Я ему поверил.
Иван поинтересовался, кто такой Виталик. Я вывел опера в коридор и рассказал ему про подозрительный пожар на складе.
– Попробуйте пробить этот вариант, – попросил я. – Может, есть какая-то связь.
– А че ты полез? Надо было по-другому к этому подходить. Не умеешь – не берись. Не так беседы ведут. На понт брать нужно! Ладно уж. Попробуем прощупать.
Снаружи сигналила машина. Это Колька торопил меня, опасаясь за судьбу своих бесценных пальцев.
Когда я вышел на улицу, совсем низко, касаясь крыльями растопыренных ветвей, пролетел самолет. Его гул проник в грудную клетку. Я представил людей, сидящих в мягких креслах, которые летят туда, где, возможно, никогда не было зимы. Открыв дверь машины, я плюхнулся на сидение и закрыл глаза. Я в самолете и за стеклом не тонировка, а небесная ночь. Впереди бирюзовое море и тропические острова.
Вообще-то я боюсь самолетов. Если честно, то я не полетел в Индию со своими дамами из-за этого тоже. Я боюсь самолетов, огня, секса и представителя страховой компании. Что ж, у всех свои проблемы. Вон Колька – он боится внезапно заболеть и умереть. Я открыл глаза и посмотрел на его руку. Она посинела и увеличилась. Мне стало жалко Чебоксарова. Он держал кисть на весу и дул на нее.
У ворот больницы Дальтоника встречала Ольга. Меня она не видела из-за непроницаемых стекол. Она нежно взяла бедолагу под локоть и повела в приемный покой, как почтенного старца.
– Симпампулистая врачиха, – размечтался Женя. – Я бы ее трахнул.
– Это моя жена, – сообщил я.
Женя смутился и молчал всю дорогу. У самого дома он пробормотал что-то типа прощения или прощания.
Я выехал из гаража, остановился посреди двора, поставил автомобиль на ручник и задумался. Для меня было открытием, что моя жена может вызывать такие эмоции у посторонних мужиков.
Что бы сказали люди, если нас с Ольгой поставить рядом? Я опустил солнцезащитный козырек и посмотрел на себя в зеркало. Увиденное не произвело благоприятного впечатления. Для описания моего внешнего вида как нельзя лучше подходило слово скомканный. Еще один повод для комплексов.
Первым делом мне пришлось отправиться в канцелярский офис. В целях конспирации я придумал самый пустяковый повод, попросил менеджера предъявить сверку расчетов с «ПРО100». Оказалось, что не напрасно. За прошлый месяц мы задолжали Москве двести тысяч. Я сделал замечание бухгалтеру, погрозил кулаком девчонкам за компьютерами, шепнул Веронике, чтобы вышла в рекреацию, где отпустил ее домой, рассказав о предстоящей ночной работе. Потом я спустился на склад и посмотрел в глаза Кириллу. Ничего кроме преданности я в них не увидел. Меня распирало от злорадства, завтра с утра он уже будет лить из этих глаз горькие слезы.
Раз уж я оказался на заводе геофизоборудования, то решил посетить с дружественным визитом остальных арендаторов, чтобы выяснить, какие действия ими предприняты по вьетнамскому вопросу.
Автозапчасти были закрыты на учет. Директор стройматериалов, имя которого я так и не вспомнил, сообщил что подготовил все письма и отправил их на адрес завода с уведомление. Нанятый им юрист заверил, якобы шанс отсудить аренду все-таки есть, но только у тех, кто не имеет просроченных платежей. Колодий звенела посудой и опять восхваляла «незалежну» Украину; на благополучный исход дела она надеялась слабо и вовсю искала новое помещение. Гурылев отсутствовал. Его работники были не при делах.
По дороге в офис я купил газету «Из рук в руки», чтобы на досуге начать искать запасные варианты. Времени у нас оставалось совсем мало, и негативный сценарий был весьма вероятен, тем более, что подходящих помещений не так много и нужно во что бы то ни стало опередить остальных. Все-таки Колодий – хитрая баба.
Пока я листал газету бесплатных объявлений, нарисовался Чебоксаров. Рука у него была загипсована и весела на косынке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94