Неужели я так и не увижу в этом году Деда Мороза? Все из-за него. Вернее из-за его отсутствия. Все напасти.
Удары были гулкими и величественными. Я еще мог их считать. Три, четыре, пять…
Во время двенадцатого удара раздался выстрел. Голова убийцы взорвалась и из нее полетели брызги. Как шампанское!
Он рухнул грудью мне на лицо. По-моему, я сломал руку. А может быть и шею.
Благодаря невероятному усилию, я изогнулся и скинул тело со своего живота.
В дверном проеме стоял Дед Мороз. Самый настоящий Дед Мороз. В его руках дымилось ружье. Он повел им в сторону дивана и глухо сказал:
– Не двигаться, долбоебы.
Антипин и не думал двигаться. Убийца тоже не шевелился.
Убедившись, что никто не нападает, Дед Мороз подошел ко мне, наклонился и потрогал меня за кисть.
– Де… Мо…, – сказал я. – Де… Мо…. Развяжитнекс мне руткин, – и вырубился.
Когда я опять открыл глаза, Дед Мороз все еще находился в комнате, я все еще лежал на полу, мне было нестерпимо холодно, но я уже мог шевелить руками. И ногами, оказывается, тоже. Все окна были распахнуты настежь. Видимо, я пролежал в забытьи какое-то время.
– Вот ты отъелся, – сказал Дед Мороз. – Хер подымешь! Давай-ка вместе!
Он наклонился надо мной и взял меня за пальцы. Его сказочный халат распахнулся, и из-под него показались подозрительно знакомые трусы.
С грехом пополам мы вдвоем смогли переместить мое тело на диван, сбросив на пол Антипина. Он, между прочим, очнулся, на его руках блестели знакомые наручники. Пуля с ненавистью грызла у трупа ботинок.
– Ты чего это вырядился? – спросил я Макарыча.
– Должна была прийти Белла. Мы с ней сговорились, что я буду в костюме Деда Мороза.
– И не пришла?
– Нет.
– Ты расстроился?
– Очень.
– Помнишь, я говорил тебе, что она загоняется по старикам?
– Помню.
– Наверное, ты для нее слишком молод.
– Успокоил.
Его тоже немного трясло.
– Прежде чем звонить на ноль два, я вызвал своих ребят, да и твоих тоже. Скоро приедут. Праздник, конечно, испорчен.
– А как ты здесь оказался?
– Хотел сделать тебе сюрприз. Я видел, как ты пришел. У меня же есть ключ. Открыл тихонечко, смотрю, а у нас – гости! Сбегал за ружьем, делов-то!
Он немного помолчал в задумчивости.
– Нужно будет по фасаду глазки установить. Или спилить эту лестницу к чертям собачьим.
– А зачем ты его убил? Можно было руку прострелить, или задницу.
– Во-первых, я не знал, чем он тебя пичкает. Может, ядом? А во-вторых, на охоте выработал привычку не оставлять подранков. Ничего не могу с собой поделать. Валю всех на глушняк.
Руки и ноги кололо тысячами иголок. Я с трудом встал и сделал два шага. Вот как оно скачет – то черное, то белое, то жизнь, то смерть.
Я вышел в коридор. Макарыч последовал за мной и шепотом сказал:
– Я все слышал. Дай-ка мне диск. Я обшарил труп, у него ничего нет.
– Наверное, оставил в кабинете.
Я пошел к себе, покопался три минуты, взял со стола диск и отдал Макарычу. Тот вытащил его из футляра, бросил на пол и раздавил. Потом попрыгал, сел на корточки, собрал осколки и отправился в туалет.
– Так-то оно лучше будет, – попытался он перекричать шум спускаемой воды.
Жалко конечно, хороший был диск, редкий. Эксклюзивный концерт Шевчука, записанный им в начале восьмидесятых в Уфимском дворце культуры «Нефтяник», под гитару, несколько бутылок водки и пьяные вопли Федосова. Такой сейчас днем с огнем не сыскать. Кстати, мне его закатал покойный Виталик.
Как я поменял диски? Сам не сообразил. Руки вперед головы сработали. Уже когда дед дернул за ручку унитаза, понял, что наделал. Не живется мне спокойно.
Настоящие выходки губернатора я положил в коробку из-под мультика «Ледниковый период» и спрятал в самом центре стойки среди музыкалок. И на виду, и фиг найдешь.
– Запомни, никому ни слова, – предупредил Макарыч. – Забудь о том, что видел. Живее будем.
Я сел в кресло и закрыл глаза.
– Пойду переоденусь, – сообщил Макарыч. – А то сейчас понаедут орлики. Придется что-то объяснять.
Генерал оказался прав. Через пять минут после его ухода, комната наполнилась людьми, которые моргали фотовспышками, громко разговаривали и задавали кучу вопросов. Некоторые были в белых халатах, а кто-то в выходных костюмах. Я почти не обращал на них внимания. Я уже привык.
Появился Спарыкин. Он отогнал от меня назойливых типов и сам стал отвечать на их тупые вопросы. Потом пришел Полупан. Он был пьян, склонился над трупом и принялся повторять:
– Вот он, блядь! В-о-т о-о-н, бля-я-ядь!
Потом он подошел ко мне и произнес длинную речь:
– Вот видишь, мы его поймали. Согласен, если бы не я, то фигу! Согласен?
Я согласился.
– Моей заслуги тут процентов восемьдесят. Согласен?
Я опять согласился.
– Ну и где благодарность?
– Какая благодарность?
– Не желаете помочь милиции?
– В твоем лице?
– Да, именно, в моем лице. А чем оно тебе не нравится? Между прочим, моим лицом можно олицетворять все МВД России.
Я согласился, поразившись тому, с какой легкостью он произносил трудные и длинные слова.
– И чем же я могу помочь?
– Деньгами.
– Завтра, – заверил я.
Спарыкин что-то подозревал, или делал вид, что что-то подозревает. Он подходил ко мне несколько раз и как бы невзначай спрашивал:
– Интересно, а что они искали? Этот ублюдок говорит, что понятия не имеет. Якобы, в чем фишка знал только главный. Он ничего не говорил?
– Нет.
– Молчал что ли?
– Требовал какую-то информацию. Скорее всего, Виталик ее посеял или стер. Мы вряд ли узнаем.
– Ну-ну. И ты даже не догадываешься?
– Ума не приложу.
– Если что узнаешь, я в деле. Наверное, эта информация стоила немеряных денег, раз столько трупов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94