Я ведь не нищий, у меня и офис есть и деньги кое-какие. То есть, я сразу делаю первую проплату, но уже за следующую партию товара, а этот вы мне как бы авансируете.
Это был шикарный выход из положения. Весь вопрос в том, что Тагамлицкому нужно? Вернуть долг или завалить меня по полной? В конце концов, если этот гад не согласится, позвоню шефу. Он этот шаг оценит и Тагамлицкий получит по шапке.
– Хорошо, – сказал я Аркашке. – Завтра, как только в Москве наступит рабочее время, я этот вариант согласую и перезвоню тебе.
– За тобой заехать?
– Нет, спасибо, – мне действительно было неудобно загружать его по пустякам.
Мы выпили еще по рюмке, доели второе и салаты.
– Мне пора, – сказал я. – Спасибо вам большое за приют и сочувствие, особенно тебе, Жанна. А вам, Беатриса, за вкусный ужин.
– Оставайся, – попросила Жанна.
– Оставайся, – предложил Беатриса. – Я покажу тебе еще картины.
– Куда ты такой? Тебя развезло. Мало что ли неприятностей?
– Тем более что там за тобой хвост.
А почему бы и нет? Меня действительно клонило ко сну.
Мы пошли в зал. Беатриса достал новые инсталляции. Эти картины были такие же мрачные и натуралистичные. Они были великолепны. Я спьяну пообещал ему помочь с организацией выставки в Москве. Беатрису аж прошиб пот, а Жанна захлопала в ладоши.
Мы еще немного поспорили про переодетых мужчин. Беатриса договорился до того, что Жанна д,Арк тоже была мужиком. Я спросил, не в ее ли честь он назвал дочь? Мы опять чуть не поругались, пока нас не расцепила Жанна. Она отвела меня в спальню и уложила в чистую постель.
На потолке метались белые полосы от проезжающих по улице машин.
Она пришла, когда я уже почти уснул, видимо ждала, когда задрыхнет папаша, легла рядом со мной под одеяло и полезла целоваться. В лунном свете она была прекрасна. Горячая и свежая, вся упругая.
Вначале у меня ничего не получалось. Я даже испугался, потом неожиданно понял, что к чему.
– Слушай, – спросил я ее. – Те твои очки без диоптрий, они далеко лежат?
– В сумке.
– Надень, пожалуйста.
– Зачем?
– У меня никогда не было женщин без очков. Я комплексую.
Жанна сходила куда-то и вернулась в очках. После этого все пошло как по маслу. Даже слишком.
Я сильно опозорился. Кончил на двадцать второй фрикции. Если учесть, что мы с женой занимаемся этим в лучшем случае раз в неделю, то реабилитироваться в глазах Жанны мне точно не удастся.
– Вон там, из-за облака выглянул ангел и выстрелил в нас из лука, – сообщила Жанна.
– Небо чистое уже почти месяц.
– Ну и что.
Мы лежали на спине. Мне было стыдно. Жанна гладила меня по груди. Тут произошло неожиданное. Я почувствовал, что опять могу. Я даже опустил руку, чтобы убедиться. Все точно. Такого не было со мной лет десять. Может, на самом деле кто-то там выстрелил?
Мы опять начали все сначала. Причем так лихо и безудержно, как по правде я думал и не бывает. Под конец у меня болел пресс и стучало в висках. Жанна сказала:
– Ох. Подожди… – потом добавила: – Кайф! – и уснула
У меня разболелись израненные руки, но я представлял себя мужественным и терпел.
Вот так удивил меня мой младший товарищ. «Мистер Мускул», как называла его моя жена. Вспомнив о жене, мне стало неловко. Все-таки папа был у меня интересный человек. Не предусмотрел на эти действия никаких правил. Что-то она не позвонила мне, моя суженая.
Я чувствовал себя предателем. Корил и самоедствовал. Долго не мог уснуть. Когда угрызения поутихли, приполз котенок, забрался на подушку и стал сопливо урчать в ухо. Пришлось прогнать его в грубой форме. Потом долго не давали уснуть насекомые. Они бились о стекло и жужжали.
Мухи совести.
9.
Жанна ушла от меня затемно, наверное, чтобы не попасться на глаза папаше. Скрип половиц под ее ногами лишил меня сна, и я, как ни пытался, так и не смог сомкнуть глаз до будильника. Все это время я смотрел на постепенно краснеющую от восходящего солнца шторку и думал. Тем для размышлений набралось, хоть отбавляй, но мысли мои крутились в основном вокруг Жанны. Я ее хотел. Причем понимал, что это неправильно.
Пытаясь выкинуть девушку из головы, я натыкался на Захарова, про которого вспоминалось почему-то только хорошее и на два трупа, о которых думать не хотелось. Где-то в надбровных дугах метались Аркашка со Спартаком, чуть глубже – отважные милиционеры. Эти персонажи появлялись ненадолго, потому что их опять вытесняла Жанна. Получилось так, что, встав, наконец, с постели и натянув спортивные штаны, я столкнулся с ней в коридоре и, вместо «здравствуйте» спросил:
– А откуда у Спартака твой номер?!
Уже сказав эту фразу, я осознал, что, оказывается, могу говорить фальцетом. Жанна рассмеялась:
– Не уж-то, ты ревнуешь? – радостно спросила она.
Я мог бы преподнести ей одно из тех словосочетаний, которые помогают не говорить правды, не наврав, но вместо этого выпалил незамысловатое:
– Да.
Жанна приблизилась ко мне и поцеловала в щеку.
– Помнишь, когда тебя забрали в милицию, я искала тебя, чтобы поменяться телефонами?
– Да.
– Так вот, я оставила этому проходимцу свой номер, чтобы он мог позвонить мне, если ты вернешься. Я испытал почти физиологическое облегчение.
Беатриса в мужском обличии не вызывал во мне никаких положительных эмоций. Серый, скучный и противный. Когда я вышел из ванной, он виновато поздоровался, торопливо допил свой кофе и поспешно удалился. Куда уж ему до той харизматичной дамы, которая сидела тут вечером.
Перекусив на скорую руку, мы с Жанной первым делом вылупились в окна, чтобы проверить двор на предмет слежки, долго смотрели в обе стороны, но ничего подозрительного не заметили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91