– Мы ее выкрадем! – пообещала она опешевшему Индиане.
Мне показалось, что я ослышался, но тоже самое она повторила Беатрисе, который поправил прическу и подвел губы.
Папаша воспринял это известие настороженно. А Джонс чуть не прослезился от счастья.
– А как? – спросил Беатриса.
– У него есть план, – она показала на Джонса. – Он не смог его осуществить, потому что был один. А теперь нас много.
– Умирать страшно одному, скопом – ерунда, – подтвердил киношник.
– У тебя ведь был план? – в надежде спросила она.
– Я готовил его давно.
– Но ты ведь сможешь вспомнить?
– Мухтар постарается.
– Ну, вот, – обрадовалась девушка. – Все будет в порядке.
Мы с Беатрисой переглянулись. В глазах художника я не прочел полного неприятия этой идеи. Он в принципе был согласен, если будет нормальная программа.
Дурдом какой-то.
– Делайте, что хотите, но только без меня, – высказал я свое мнение.
– Почему? – поинтересовалась Жанна.
– Я что, похож на дебила?
– А мы, значит, похожи?
– Если ввяжетесь в эту затею.
Жанна нахмурилась.
– Назови мне хоть одну причину, по которой этого нельзя делать, – неожиданно встрял Индиана.
– Я не ворую.
– Папино правило? – спросила Жанна.
– Хотя бы.
– А что такое воровство? – спросил Беатриса.
– Когда берешь чужие вещи. Тем более в сговоре и еще, небось, со взломом.
– А кто тут собирается брать чужое?
– Вот именно, – опять встрял Джонс, – это моя Мэрилин.
– Жанна, ты его совсем не знаешь, – это был временный аргумент, так как с воровством не совсем получалось. Мне нужно было время, чтобы подумать. – Может быть, он вообще к ней никакого отношения не имеет, а мы подпишемся на самую настоящую кражу. Может он аферист и вор.
– А зачем тогда он сдал твой портфель с деньгами в стол находок? – Жанна повысила голос и раскипятилась, как подросток. – А???!
Это, конечно, был довод. Вор бы ноутбук и тысячу баксов не сдал. Тут я растерялся. Логику я признавал, и по ее законам мы все дружно должны были рвануть на дело ради этого припадочного. Вот именно, ради…
– Тогда, – высказал я, как мне казалось убийственный аргумент, – объясни мне хоть одну причину, ради чего мы это должны сделать?!
– Ты же сам говорил, – охотно начала Жанна, – что пока не отдашь папку будут продолжаться неприятности.
– Я ее отдал.
– Ты отдал ее не тому человеку.
– Я отдал ее тем людям, у которых взял.
– Это несправедливо, – ответил вместо Жанны Беатриса.
– Справедливости можно достичь и другими способами. Давайте скинемся и вернем ему его деньги. Еще кого-нибудь подключим, кто поведется от его басен!
– Мне деньги не нужны, – сказал Индиана.
– Тогда давайте, заплатим Захарову, чтобы он вернул бумажку.
– А ты в курсе, сколько он попросит? – вспылил Индиана.
– Сколько?
Джонс вначале несколько раз открыл рот, не издав ни звука, потом, наконец, выдал:
– Столько, сколько язык сможет выговорить!
Это аргумент!
– Ты что не понимаешь, ради чего он все это делает?! – удивилась Жанна.
– Ну, объясни.
– Ради любви!!!
– Ха-ха-ха!!! – картинно рассмеялся я. – К кому?
– К Мэрилин, – пояснил Джонс на полном серьезе.
– Да она умерла дано! Понимаете! А если бы дожила до наших дней, ей было бы за семьдесят! Вряд ли он был бы в нее влюблен.
– Она – идеал. Она все равно умерла бы молодой, – заверил Индиана тоном, не терпящим возражений.
– Ты просто трусишь, – заявила подруга.
Тут я задумался. Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, права ли она. Немного покопавшись в области сердца, я пришел к выводу, что мне не страшно. Точно, не страшно. Я даже удивился. Сказывается скитание по тюрьмам.
– Я не трушу, – в полной уверенности сказал я.
– Врет, – не поверил Джонс.
– Он никогда не врет, – вступился за меня Беатриса.
– Ложь противоречит третьему правилу его отца, – пояснила Жанна.
– Четвертому, – поправил я ее.
– Андрея надо убедить, – догадался Индиана.
– О какой любви вы говорите?! – начал я наступление. – О любви к картинке? О страсти к фотографии? Это же всего лишь клочок бумаги! Переработанная древесина и типографская краска!
– Много ты понимаешь! – вскричала Жанна.
– А что тут понимать? Мы не должны рисковать ради прихоти фетишиста.
– Значит, говоришь, клочок бумаги?! – на глазах у Жанны выступили слезы.
– Да, всего лишь клочок бумаги!
Жанна встала, ушла в коридор и вернулась со своей сумочкой. Порылась в ней, достала кошелек и извлекла из отделения, в котором богатые люди хранят кредитные карточки, маленький снимок.
– А это ты видел? – захлебываясь слезами, спросила она.
С маленькой черно-белой фотографии три на четыре на меня смотрела бледная невзрачная молодая женщина. Беатриса встал и подошел ко мне за спину.
– И что?! – не понял я.
– Это Лада, – сказал Беатриса
– Это моя мать, – Жанна всхлипнула.
Я не ожидал этого. Тут у меня пыл немного поубавился. Я присмотрелся к снимку. Ничего особенного. Наверное, дочь в папу.
– Ну, ты сравнила! Мать и какая-то Мэрилин! – тем не мене попытался спорить я.
– Ну и что? – возразила Жанна. – Я ее, между прочим, вообще не помню. У меня даже поводов меньше ее любить, чем у него.
– Ну, не скажи. Кровь и все такое.
– Она меня бросила.
Прежде чем ответить мне пришлось хорошенько подумать.
– Разница в том, что ты можешь при желании ее найти. Послать запрос, поехать за границу и отыскать. Я думаю, что она уже давно раскаялась и плачет о тебе. Она материальна!
– Как ты не поймешь! Мне этого не надо. Я этого боюсь. Зачем она мне? Вот у меня есть этот кадр. И все! Больше мне ничего не нужно! Я люблю эту фотографию, я разговариваю с ней. Я с ней плачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91