Жанна подошла ко мне и обняла. Мы мокли и наслаждались влагой.
Через пару минут силуэт на земле пошевелился и встал. Я опасался новых эксцессов, но ничего не произошло. Он прижал ладони к лицу и ушел восвояси.
Когда притащился Беатриса с двумя полными сумками продуктов, на нас не было ни одного сухого места, но мы бы еще долго так стояли, если бы дед не уговорил пойти домой и помочь ему готовить ужин. Кушать действительно хотелось.
В квартире мы с Жанной первым делом вытерлись и переоделись. Беатриса, вывалив на кухне продукты, вернулся в зал, встал над столом, расстегнул платье и оттопырил лифчик. Из него высыпались пачки денег. Денег было много, потому что Беатриса приписал себе самый большой размер. Лицо у деда, который, кстати, как оказалось, пользовался дорогой влагостойкой косметикой сияло блаженством.
– Собрал, пока никто не видел, – сообщил он.
Теперь я понял, что за вата там валялась. Мы с Жанной переглянулись. Ругать папашу смысла не было. Было ясно, что деньги он нам вернуть ни за что не позволит. Мы молча пересчитали купюры. Тридцать тысяч долларов. Неплохо.
За окном громыхнуло, потом мелькнула молния. Мы пошли на кухню. Нарезав лук, сквозь слезы, Беатриса прервал затянувшееся молчание и спросил:
– Народ, кто знает, сколько стоит операция по перемене пола?
Ни я, ни Жанна не были специалистами в этой области.
Жанна, сообразив, куда клонит отец, начала говорить о том, что на эти деньги они могли бы купить квартиру и наконец зажить отдельно. Беатриса насупился. Поругаться им не дал дверной звонок. Мы дружно высыпали в коридор.
На пороге нарисовался Индиана. Вид он имел затрапезный. Все лицо было покрыто синяками и ссадинами, под носом коричневой корочкой запеклась кровь.
– Где она?! – прямо с порога крикнул он.
Я взял папку с прозрачным верхом, вынул журнал, и нашел в статье о Париже вожделенный календарь. Джонс аккуратно взял его у меня, внимательнейшим образом осмотрел реликвию, потом прижал к груди, плюхнулся на пол и разрыдался.
Мы тактично оставили его один на один со своим счастьем.
Когда Индиана вошел в кухню, Жанна спросила:
– Это тебя менты так разрисовали?
– Нет. Сосед по камере.
«Везде одно и то же», – подумал я. Потом мне в голову пришла шальная мысль.
– А этого соседа случайно не Стас зовут? – спросил я.
– Откуда ты знаешь? – поразился Инди.
– Ну и как, набил он морду Ленкиному соседу?
– Да. Я рассказал друзьям о том, откуда у нас взялось ружье.
– Кстати, на счет ружья, – вспомнил Джонс. – Полупан велел вам подумать над тем, как это ружье появилось. Мы все должны говорить одно и то же. И еще он сказал, что пропало немного денег. Но тут без проблем. Все номера купюр переписаны. Они были из числа тех, что Тихонов отдал Чебоксарову за бренд. Деньги скорее всего найдут быстро. Я краем уха слышал, что номера дадут во все крупнейшие магазины и банки, – мы с Жанной и Беатрисой переглянулись. – И еще, Полупан велел передать, что сегодня он обязательно придет, но позже.
Мы в свою очередь рассказали Индиане в деталях о том, как прошла наша встреча с Захаровым. В самом конце, на эпизоде с взорвавшимся ружьем, парень сильно загордился тем, что это именно он неправильно набил патроны.
– Вот что крест животворящий делает! – не в тему воскликнул он.
Мы решили не ужинать до прихода Полупана и китайцев, но чтобы не умереть с голоду заморили червячка, потом расселись в зале и стали обсуждать Аркашку.
– Я почти догадалась, что это он, – заявила Жанна, – когда ты назвал котенка именем убитого, а Аркашка вспылил. Его это задело.
– А я видел, когда следил за тобой, – прозрел Индиана, – как Аркашка выскочил из машины после тебя и побежал в сторону забора у Чебоксаровского офиса. Я еще тогда подумал, что все это странно, а на следующий день, когда услышал про убийство, мог бы догадаться.
Я тоже вполне мог понять, что убийца – Аркашка, когда он лажанулся на счет папки. Откуда он мог знать, что она лежит на столе у Чебоксарова, если не входил в кабинет? Я высказал это товарищам и подытожил, что все мы хреновые сыщики.
Беатриса в наших воспоминаниях участия не принимал. Пока мы делились впечатлениями, он достал из папки московские документы и принялся внимательно изучать их в сторонке сидя на кресле и водрузив на нос мутные мужские очки. Иногда он сопел, перебирая бумажки, иногда останавливался и смотрел в пол, потом тяжело вздохнул и произнес:
– Все эксперты, как один утверждают, что автограф поддельный.
Смысл его слов до нас дошел не сразу. Дольше всех в него врубался Индиана. Когда он понял значение слов, то недоверчиво произнес:
– Расскажи это на конкурсе молодых талантов.
Потом все же взял бумаги из рук деда и углубился в чтение. Изучив документы, он нервно расхохотался и сказал:
– Да что они могут, эти наши придурки!? Откуда они что знают!? – потом подумал и добавил: – Надо ехать в Америку.
Эпилог.
Лето кончилось внезапно. На смену ему пришла рыжая тетка и разметала по полям спутанные кудри. Из-под колес машин стали выпрыгивать желтые кружки и плясать вслед. Иногда шел дождь. В такую погоду крестьян неудержимо тянет копнить и скирдовать. А их платкастых подруг прибивает к обочинам дорог с пластмассовыми ведрами полными красных яблок.
Мы ехали на том самом темно-синем москвиче из аэропорта обратно в город. За рулем сидел Индиана, рядом с ним Беатриса, а мы с Жанной на заднем сиденье. Я уезжал в Москву и давно бы уже летел в самолете, но в аэропорту, увидев, что я боюсь, Жанна убедила меня сдать билеты и поехать на поезде.
Она сказала, что признаться всем в том, что тебе страшно лететь на самолете это смелый поступок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91