- Не выспался, Николай Сергеевич? - встретил его Бадраков.
- И не выспался, если хочешь, - ответил недовольным тоном Шарапкин. - В два часа ушел домой. Лечь удалось в три. А в шесть уже подняли. Не автомат же я, правда?
- Все это верно, - охотно согласился Бадраков, усаживая его к своему столу. - Только претензии, пожалуйста, предъявляй не мне, а тем, кто ворует. Вот поймаем мы с тобой их, голубчиков, тут ты первым делом и спрэсишь, кто им давал право лишать нормального отдыха такого заслуженного человека, как лучший участковый уполномоченный районного отдела милиции.
Вымпел у тебя еще не отобрали?
- Все шутить изволите, Петр Кириллович. С них, сволочей, не спрашивать надо, а шкуру снимать.
- Ну, ну, - заулыбался Бадраков. - Не будь таким кровожадным. А сейчас нам с тобой придется поработать вплотную. Ателье обчистили, слышал?
- Слышал. Зацепки есть? - уже более деловито поинтересовался участковый.
- Мало зацепок, Коля. Собака довела по следу до проспекта и дальше, не пошла. Дворник пояснила, что с того места в три часа ночи ушла легковая машина.
Марку даже толком объяснить не может, а номер тем более не заметила. Вот тебе первая зацепка.
Дальше Бадраков, не торопясь, принялся излагать результаты осмотра места происшествия. На подоконнике в зале ателье найден обломок расчески. Кому принадлежал - неизвестно. Очевидно, искать преступников или хотя бы одного из них следует среди подросткоп.
Размер форточки и расстояние между прутьями решетки свидетельствуют о том, что взрослому человеку туда пе пролезть. Помимо того, что кто-то отпер дверь изнутри, бьал открыт при помощи ключа или отмычки навесной замок, висящий снаружи. Напрашивался вывод - не слишком ли много мелочей приходилось учитывать преступникам? Не была ли оказана им помощь со стороны кого-либо из работников ателье? Все эти вопросы требовали немедленного ответа.
Пока Бадраков занимался с участковым уполномоченным, на улице уже совсем рассвело. Уборщицы заканчивали уборку кабинетов. Помаленьку стали собираться остальные работники уголовного розыска.
Межевой с довольной физиономией заглянул к Бадракову, "поздравил" с новым преступлением на его территории, с ехидным юмором напоминая, что в группе Петра Кирилловича не уважают профилактику.
- Зато ты хорошо профилактируешь по вечерам в чужих кабинетах, - не удержался Бадраков.
Межевой покраснел и начал оправдываться. Но в это время зазвонил телефон. Следователь Люда Распопова сообщила, что допрошенные работники ателье не видели и не оставляли на подоконнике никаких обломков расчоски. Значит, в руках у работников милиции есть хоть маленькая ниточка, которая может помочь в раскрытии преступления.
Пришли на работу Грищенко и Снегирев. Они сразу были посвящены во все подробности кражи. Грищенко взял обломок расчески и не выпускал его из рук в течение часа. Он думал о чем-то своем, перечитывал в который раз протокол осмотра, делал в блокноте записи для себя, даже чертил какие-то немыслимые, одному ему известные схемы...
Когда Бадраков посчитал, что все уже оговорено и обсуждено, и спросил у сидящих, кто может внести дополнения к плану, выяснилось, что Грищенко не усвоил и пе запомнил ничего из того, о чем говорили его товарищи добрый час.
- Вот тут не совсем ясно в протоколе осмотра отражено расположение и габариты окна, - начал он.
- Я так и знал, что из-за Грищепко все придется начинать сначала, безнадежно махнул рукой Бадраков. - И зачем ему отдавали вещественное доказательство? Кто это сделал?
Грищепко виновато заморгал белесыми ресницами и покорно затих.
Бадраков молча сунул ему черновые наброски плана и велел ознакомиться...
3
Молоденькая девушка-почтальон легко взбежала по лестнице на площадку второго этажа и нажала кнопку звонка квартиры двадцать девять. За дверью послышались легкие шаги. Приятный женский голос спросил:
- Кто там?
- Почта, Синелопову телеграмма.
- Одну минуточку.
Дверь открылась. На площадку вышла молодая женщина в дорогом халате. Надменньга вид, высокая прическа, лепивьге движения рук - все говорило о том, что эта женщина независима и живет в достатке.
- Какая телеграмма? - удивилась она, приподняв левую бровь.
- Обыкновенная, - ответила почтальон, - ему нужно расписаться.
На слове "ему" девушка сделала особое ударение, стараясь подчеркнуть, что намерена вручить телеграмму лично адресату, чтобы немножко дать понять этой даме, что она не собирается перед ней заискивать. Красивая женщина была неглупа и поняла интонацию голоса. Опа на минуту остановилась в раздумье, слегка прикусила верхнюю губу и отрывисто позвала:
- Володя, к тебе пришли!
Подросток лет тринадцати-четырнадцати торопливо подошел к двери. В руках он держал малелькую модель пассажирского лайнера. Женщина тотчас с безразличным видом ушла в квартиру. Девушка недоверчиво спросила у подростка:
- Вы и есть Синелопов Владимир?
- Я и есть, - коротко ответил мальчик.
- Распишитесь в получении телеграммы и время поставьте.
Володя расписался и отвернулся, принимаясь тут же распечатывать телеграмму.
- А это ваша мать? - не отставала от него почтальон.
- Хотя бы. Зачем вам все знать? - отвечал Володя.
Ему сегодня, в свой день рожденья, не хотелось вести пустые разговоры. Видя, что девушка обиженно шмыгнула носом, он решил загладить свою грубость.
- У меня и отец есть. Он военный, служит.
- Очень хорошо, - сказала девушка, не оборачиваясь, и ушла.
Телеграмма была от отца. В нескольких словах Синелопов-старший поздравлял сына с днем рождения, желал успехов в учебе и жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12