Незаконнорожденный кухаркин сын, он на двенадцатом году жизни пустил красного петуха в доме одного графа, по существу являвшегося его отцом. Злоумышленника поймали и поместили в детскую колонию. С того все и началось. Только последние три года жил Фомка на воле. Богатый опыт убедил его, что наиболее безопасная, и выгодная роль в совершении преступления - это роль наводчика. Разумеется, здесь требуются своеобразный талант и расторопность. Такие качества у Богданова оказались.
Социально опасный элемент.
Вот и сейчас он наотрез отказался принять личное - участие в налете на банк. Он брал на себя лишь теоретическую сторону дела: разработать план, выбрать подходящее время, устранить помехи... и только. За эти услуги Богданов заломил сумасшедшую сумму.
Но и Одессит тоже кое-что смыслил в этом деле. Перед Маркизом была поставлена дилемма. Заблоцкий и Римус соглашались дать названную сумму при условии благополучного исхода. Если же успеха не будет, то Фомка должен довольствоваться мизерным задатком.
Маркиз понял, что нашла коса на камень, и не торопился с ответом. Он долго думал, посасывая трубку. Наконец махнул рукой, - мол, где наша не пропадала, - и дал согласие. Предварительно он дополнил свои требования к "подрядчику":
- В случае провала я вас не знаю, вы меня тоже.
- Но если провал произойдет по вашей вине, вы нас узнаете, - в свою очередь поправил Одессит.
Так совершился преступный сговор.
7
В комнате Витьки Кольтера хоть волков морозь. Окно наполовину заделано дырявыми мешками. В углах - сети паутины. Провалившаяся кровать, колченогий стол, широкая скамейка, позаимствованная у дворника, сиротливо приткнулись к стенам. Огарок сальной свечи врос в коричневое блюдце и тускло светился.
Широким шагом Одессит прошел к столу. Огонек в блюдце закачался, угрожая погаснуть. Заблоцкий уселся, вопросительно посмотрел на хозяина. Кольтер, неуклюже волоча ноги, приблизился к столу, зажег другую свечку.
Молча сел на скамейку неподалеку от Одессита. Во взгляде его, казалось, отсутствовала всякая мысль, но он о чемто думал. Может быть, сомневался в успехе налета, а может быть, вообще не верил Одесситу, хотя и дал согласие на участие в предстоящем "деле". Мало ли на свете таких прытких молодчиков.
Витька Кольтер, по кличке Культяпа, был начинающий вор-взломщик, ученик недавно приговоренного к расстрелу "медвежатника" Парфена Жукова. Культяпа присутствовал в зале суда в день оглашения приговора.
Гордый и задиристый на воле, Парфен побелел, услышав приговор, и беспомощно рухнул на скамью... Под впечатлением того дня Кольтер каждый раз, как только речь заходила о кражах, видел перед собой полные ужаса глаза Жукова. Видел - и все-таки шел.
В дверь кто-то постучал. Тихо, осторожно, три раза подряд. Культяпа с неменьшей осторожностью снял крюк с двери, приоткрыл ее. Из темного коридора шагнул в комнату Мишка Юматов.
Заблоцкий важно вынул из нагрудного кармана френча часы. Молча посмотрел на циферблат. В компании своих подчиненных он любил, прежде чем что-нибудь сказать, произвести на собеседника психологическое воздействие. Медленно опуская в карман часы и не поворачивая в сторону Юматова головы, он сказал:
- Можешь идти, Швед, туда, откуда пришел. Мне таких фраеров не нужно!
- Да я вот только во дворе немножко задержался.
Мотыля встретил, а он начал расписывать, как они сегодня на Садовой чуть не погорели. Косточку схватили легавые, а тут фиксатый шум поднял...
- Хватит! - властно прервал Одессит. - Учти: если и завтра опоздаешь, то пеняй на себя. Чоха там не встречал?
Швед пожал плечами, с укором посмотрел на Римуса и Культяпу: "Что это мы позволяем какому-то чужаку покрикивать на себя?" Но друзья его не поддержали.
Вскоре пришел и пятый компаньон. Среднего роста широкоплечий детина с бычьей шеей остановился посреди комнаты. Медленно ворочая массивной челюстью, заговорил:
- Привет, соколики!
Даже видавший виды Одессит не рискнул сделать ему замечание.
- На автомобиле? - спросил Культяпа.
- На своих двоих, - в тон ему ответил Чох, все еще присматриваясь к незнакомой убогой обстановке в комнате. И, видя недоумение на лице Одессита, разъяснил:- Заранее на прикол поставил. Сказал начальнику, что мотор барахлит. А завтра "отремонтирую" и обкаточку по городу сделаю. У меня, брат, все обдумано.
- Недурная мысль, - одобрил Одессит. - Теперь можно поговорить и о завтрашнем деле...
В одиннадцать часов дня на Большой Пушкарской остановилась грузовая машина. Борта ее до такой степени были забрызганы грязью, что прочитать номер, особенно во время движения, было трудно. В кабине сидели двое - Чох и Кольтер: заранее было решено, что они должны держаться вместе. Культяпа не имел прав на вождение автомобиля, но был шофером. Если во время операции С Чеховым что-нибудь случится, он должен будет заменить его. Иван Заблоцкий и сам неплохо водил машину, но по своим соображениям держал это в секрете от компаньонов.
Дверца кабины раскрылась. Медленно, как медведь из берлоги, оттуда вылез неуклюжий Чохов. Он открыл капот, вооружился небольшим ключом и стал потихоньку постукивать им по блоку, хотя мотор был в полной исправности. За этим безобидным занятием и застал Одессит первого шофера. Второй с равнодушным видом сидел в кабине, покуривал папиросу и пускал в потолок голубые колечки дыма. Заблоцкий поздоровался, для видимости сунул свое холеное лицо под капот, что-то шепнул Чоху. Затем, обращаясь к Кольтеру, велел сходить в банк, чтобы ознакомиться с расположением помещения.
Пока все шло по плану. Налет рассчитывали произвести в обеденный перерыв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12