Смачно шевеля массивными челюстями, он кивнул в сторону пустой бутылки, посетовал:
- Маловато прихватил, недотепа! Придется в магазин сбегать.
- Зачем же в магазин? - засуетилась Агриппина Тарасовна. - Вы дайте мне денег, а я к Гаврилычу схожу. У него водочка отменная, не чета государственной.
Эту, говорят, теперь изготовляют пз отводов древесины да из нефти... Химичат все. Фу, дрянь какая. А денежки дерут немалые.
- Это верно, мамаша, - согласился Робинзон. - Вот мы, грешные, на это дело свои трудовые и тратим, - добаггил он, вытаскивая из кармана пухлый бумажник.
Вскоре Агриппина Тарасовна принесла массивную черную бутылку из-под шампанского. Опа вытащила ее из-за пазухи, любовно вытерла фартуком и с гордостью поставила на середину стола. Робинзон по давней привычке подбросил тяжелую бутыль в воздух, ловко поймал ее в левую руку и стукнул по дну мощной ладонью.
Пробка легко вылетела. Пахучая мутноватая жидкость с бульканьем полилась в рюмки.
Пить самогон Раиса наотрез отказалась. Она только взяла рюмку за пожку и долго просматривала ее на свет, думая о чем-то своем. Глаза ее заметно осоловели. Бессонная ночь и выпитая водка делали свое дело. Вскоре ей стало все безразлично. Как во сне, она слышала обрывки фраз из разговора Робинзона с хозяйкой. Те, казалось, перестали ее замечать.
- Крепка, сволочь... - говорил Робинзон, глотая большими дозами самогон.
- Потому из чистого сахара, - хвасталась Агриппина Тарасовна.
- Да?
- Ага. И лучше и дешевле. Из килограмма песку литр получается.
- Коммерция, ничего но скажешь. Капитал можно нажить...
Взгляд Раисы остановился на узорчатом одеяле. Она поднялась из-за стола. Пошатываясь, направилась к никелированной кровати. Не говоря ни слова и не стесняясь присутствия Робинзона, стала раздеваться. Агриппина Тарасовна поспешно постелила постель и благоразумно удалилась по своим делам. Сразу же Раиса почувствовала рядом с собой жаркое тело Робинзона.
Она потянулась к нему руками, крепко обвила шею.
...Проснулся Робинзон только после обеда. Долго но мог понять, где он находится. Низкий, выбеленный:, известью потолок походил на барачный. Но стены били оклеены розовыми обоями. В углу на полочке блестел позолотой скорбный лик божьей матери. Рядом на подушке спала Раиса. Лицо ее стало нежно-розовым, губы полуоткрыты в довольной улыбке. За топкой перегородкой кто-то разгогаринал. Робинзон насторожился.
- ..не инженер он. Моряк. Служил во флоте.
По голосу Робинзон узнал Агриппину Тарасовну и вспомнил, где находится.
- Староват для моряка. Со службы помоложе возвращаются, - возражал другой, тоже женский, голос.
- Милая, так он же офицер, понимаешь? А офицеры, они всегда дольше рядовых служат. Представительный такой мужчина, культурный, - продолжала хозяйка.
"Неспроста все это", - забеспокоился Робинзон. И как бы подтверждая его подозрения, другой женский голос согласился:
- Да, да. Такие люди всегда культурные. Ну, я пошла. До свидания, соседка.
И тут Робинзон пожалел, что смазал петли дверей в сенях. Тихо приподнявшись на локте, он выглянул в окно. Двор пересекала женщина помоложе хозяйки, в мужском пиджаке и резиновых сапогах. Открывая ветхую калитку, она подозрительно обернулась.
Этот визит обеспокоил Робинзона.
- Кто это у вас был? - спросил он у Агриппины Тарасовны, прикидываясь только что проснувшимся.
- Соседка заходила. Гречневой крупы в долг просила, а у меня у самой греча кончилась, - пояснила хозяйка.
- А с кем она живет, соседка? - не унимался Робинзон.
- Муж у нее сторожит магазин да двое внуков. Дочка с зятем на целину подались, партийные...
Всплыл в памяти старик с ружьем. "Как же так? Сторожит магазин, а крупой не запасся. Что-то тут не того". Робинзон сладко потянулся, откинул одеяло и босиком прыгнул на пол. Подозрительность не давала ему покоя. Ехал отдыхать, а приходится нервничать.
К вечеру он увидел недалеко от дома сторожа. О чемто разговаривая с человеком в сером плаще, сторож, как показалось Робинзону, дважды ткнул палкой в сторону дома Агриппины Тарасовны. Это укрепило его подозрения о ненадежности убежища.
Пересортировав с Раисой вещи, он сложил их в чемоданы, и в сумерках они направились к станции с твердым намерением поспеть на поезд, идущий из Ленинграда.
7
Добрых полчаса метался Бадраков по длинным коридорам Дома культуры, тая надежду, что разыщет беглянку в этих, как теперь ему казалось, неприветливых стенах. Но - увы! Все его старания были напрасны.
Сагидуллина исчезла. Он уже ругал себя за то, что не бросился сразу к трамвайной остановке. А вдруг она не успела уехать. Но момент был упущен...
Бадраков вторично зашел к администратору и принялся расспрашивать о художественном руководителе кружка пения.
- Талантливый парень, ничего не скажешь, - с готовностью ответил администратор. - Это вам по его предшественник Саша Дынкин, который только и знал, что занимать в долг деньги. Мне десятку должен и по сей день не отдает.
- А он, Дынкин этот, в каких отношениях с Сагидуллиной был? - спросил Бадраков. Он чувствовал, что многое не успел учесть.
- Видел я их несколько раз на улице. Вроде бы любезпичали, но конкретно об их отношениях боюсь говорить. Дело такое, сами знаете, - пожал плечами смущенный администратор.
Бадраков узнал адрес Дынкипа и вышел. Как же теперь докладывать начальству? Маренгоф, безусловно, сидит у себя и кабинете и ждет, когда приведут задержанную. Да и не одип сидит, следователя домой не отпускает.
Сначала Петр Кириллович хотел поехать в отдел и лично доложить о случившемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25