А потому ее исчезновение можно объяснить только одним: от возмущения мумия ожила и сбежала из нашего лагеря. Но не из древнего города. С наступлением темноты эта неприкаянная душа бродит по окрестностям, а прошлой ночью нанесла визит в деревню. Ее стенания разбудили крестьян, и с десяток людей видели призрачную фигуру.
У жителей деревни хватило ума внять предупреждению, значение которого Мухаммед услужливо объяснил: нельзя помогать нечестивцам, решившим возродить древний город. Пусть пески вновь погребут обитель Эхнатона! А нечестивцы, то бишь мы, возвратятся туда, откуда прибыли. А ежели они этого не сделают, то их ждет ужасная кара богов.
Эмерсон с невозмутимым видом выслушал эту несусветную галиматью.
- И ты веришь в подобную чушь, Абдулла? - весело поинтересовался он.
- Нет... - ответил десятник без особой убежденности.
- И я тоже не верю. Мы же с тобой образованные люди, Абдулла, в отличие от этих бедных крестьян. Амон-Ра - мертвый бог; если он когда-то и проклял город, то утратил свою власть много веков назад. На развалинах тех храмов ныне стоят мечети, и муэдзины сзывают к молитве правоверных. Я не верю в проклятия, но даже если бы верил, то наш бог - назови его Иисусом, Иеговой или Аллахом, он все равно един - способен защитить людей от ночных демонов. Думаю, ты тоже это знаешь.
Эмерсон меня поразил. В разговоре с египтянином он выбрал единственно верный тон, и в черных глазах Абдуллы вспыхнуло уважение, смешанное с удивлением.
- Вы хорошо говорите, господин Эмерсон. Но что стало с мумией?
- Ее украли! - Эмерсон присел на корточки и заглянул Абдулле прямо в глаза. - Ее украл человек, который хочет поссорить нас с крестьянами. И для этого он сочинил невероятную историю. Я не называю имя этого человека, но хочу напомнить, что Мухаммед был очень недоволен, когда я сделал десятником тебя, а не его. Это подлый и коварный человек. Даже местные жители недолюбливают Мухаммеда.
- И боятся! - повеселев, добавил Абдулла и легко вскочил на ноги. - Мы думаем одинаково, господин Эмерсон. Но что нам делать?
- Я сам схожу в деревню и поговорю со старейшиной. А тебе надо позавтракать, Абдулла. Ты правильно поступил, и я тебе очень благодарен.
Наш десятник ушел, напоследок тревожно взглянув на Эмерсона. Эвелина многозначительно покосилась на меня. Я нехотя кивнула в ответ. Говорить в присутствии Абдуллы мне не хотелось, но теперь настало время поведать свою фантастическую историю. Только я набрала в легкие воздух, как Уолтер воскликнул:
- Невероятно! Мне давно следовало привыкнуть к предрассудкам этих людей, но я каждый раз поражаюсь их простодушию. Сущие дети! Мумия, разгуливающая по улицам, - надо же придумать такую нелепость!
Не самое лучшее предисловие к моему рассказу. Я откашлялась и тускло проговорила:
- Это нелепость, Уолтер, но отнюдь не фантазия. Мумию видели не только жители деревни. Мы с Эвелиной тоже имели счастье полюбоваться призраком, который шатался по нашему лагерю.
- Так и знал, что вы что-то скрываете! - воскликнул Эмерсон с мрачным удовлетворением. - Так-так-так, дражайшая Пибоди, мы вас внимательно слушаем!
Испустив тяжкий вздох, я скороговоркой выложила правду. Рассказ вышел не слишком гладким, поскольку я ждала, что Эмерсон вот-вот поднимет меня на смех. Когда я замолчала, воцарилась гнетущая тишина. Уолтер во все глаза смотрел на меня, по лицу Эмерсона блуждала снисходительная улыбочка. Оправдывались самые худшие мои опасения. Ну что ж, если предстоит взойти на Голгофу насмешек, то я сделаю это с высоко поднятой головой...
- Это ничего не доказывает, - спокойно заговорил Эмерсон, - если не считать того, что злоумышленник, личность которого, я полагаю, нам известна, взял на себя труд нарядиться в древние лохмотья и попугать людей. Признаюсь, я удивлен. Никак не ожидал от Мухаммеда столько трудолюбия и фантазии.
Господи помилуй! Неужели Эмерсон не собирается потешаться надо мной?!
Внезапно мне вспомнилась та памятная ночь в Каире, когда один безмозглый негодяй, также наделенный богатой фантазией, проник в нашу комнату в одежде древнего египтянина. Я хотела было поведать и о том случае, но в последнюю секунду передумала. Между этими событиями не было никакой связи.
- Ладно, я иду в деревню! - объявил Эмерсон. - Мне уже приходилось договариваться с египтянами. Надеюсь, и на этот раз удастся. Уолтер, составишь компанию?
3
До деревни было несколько миль. Думаю, нет необходимости говорить, что я отправилась вместе с Эмерсоном и Уолтером. Эвелина, чувствуя себя не готовой к подобным физическим упражнениям, осталась в лагере, а Майкл с Абдуллой вызвались ее охранять.
Эмерсон, не выказавший особой радости, когда я сообщила о своем желании составить компанию братьям, всю дорогу что-то недовольно бубнил. Думаю, его выводило из себя, что я бодрой рысью возглавляю процессию, тогда как он бредет в хвосте. Разумеется, не будь Эмерсон истерзан болезнью, вряд ли позволил бы мне такую дерзость. Уолтер шел вторым. Время от времени я останавливалась и с тревогой поглядывала, как Эмерсон с трудом ковыляет по вязкому песку.
В деревне стояла тягостная тишина. Со всей очевидностью, желанными гостями мы здесь не были. Старейшина обитал в самой приличной с виду хижине. Эмерсон без лишних раздумий забарабанил в хлипкую тростниковую дверь, и хозяева волей-неволей вынуждены были отозваться. Дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся заостренный нос.
Эмерсон осторожно толкнул дверь, подхватил старца и бережно поставил его на ноги. Мы гуськом проникли в дом.
И мне тотчас захотелось выскочить на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83