Обрез у него выкрал в поезде попутчик. Нормальный вроде бы был мужик, выпили, разговор душевный вели и спать легли, намереваясь проснуться уже в Астрахани, а когда Коряга с Трешкиной проснулись, то в купе уже ни попутчика не было, ни "личного оружия".
Убитого Болонина перенесли на заднее сиденье, на нос ему надвинули фуражку - спит мол, солдатик, притомился малость. Коряга сел за руль, развернулся, по дороге подхватил Трешкину с Семеновым, и всей компанией покатили на берег Волги. Волга-матушка все стерпит, все следы скроет. Коряга радовался: машина досталась новая, в салоне еще химией пахло, сиденья поскрипывали, будто кожаные. Остановившись в темном месте, на речном косояре, Коряга вышел из машины, цепко ощупал глазами темноту: нет ли кого поблизости? - и скомандовал Гасимову с Семеновым:
- Давайте, выволакивайте защитника Родины на свежий воздух, больно крови от него много.
Те выволокли Болонина на берег, Коряга перекрестил его: "Царство тебе небесное", ногой подкатил к яме, у которой он тормозил, спихнул труп. Приказал Гасимову:
- Засыпь землей. И след проверь: не осталась ли где кровь?
- Темно, фонарь нужен!
- Без фонаря обойдешься, - сказал Коряга, но все-таки забрался в машину, осветил фарами болонинскую могилу. Крови не было. Скомандовал привычно: "Поехали!"
Одежда у всех, кто находился в "Волге", была испачкана кровью - и у самого Коряги, и у Трешкиной, и у Семенова с Гасимовым - измарались, пока везли Болонина.
- Вот... - Коряга выругался матом. - Надо переодеваться, а то мы... как мясники.
А они и были мясниками, с которыми опасно не то что встречаться, опасно даже жить на одной земле.
Переодевшись, Коряга решил поехать к ресторану "Волна". Во-первых, операцию надо было обмыть, а во-вторых, в ресторане можно было отыскать людей, которые заинтересовались бы их товаром. Слово Коряги для "боевой группы" было законом. Ресторан "Волна" из тех, где дым коромыслом, случается, стоит до самого позднего часа, слава у него темная, поэтому его часто навещают милицейские патрули: мало ли что тут может произойти? Ведь случалось уже, и не раз, когда посетителей ресторана находили в Волге плывущими ногами вперед в сторону Каспийского моря.
Коряга пошел в ресторан искать знакомых чеченцев, которые могли бы у него с лету взять свеженький автомобиль, а Семенов с Гасимовым отправились пополнять запасы спиртного - Коряга был прав: очередной "трудовой подвиг" надо обмыть.
Тут в "Волгу" и нагрянула милицейская группа. Все машины своего автохозяйства милиционеры, естественно, знали, "Волгу", обслуживающую пожарников, тоже. Удивились тому, что же она здесь делает? А тут и Семенов в Гасимовым двери машины открывают своим ключом. В общем, попали они в руки милиционеров горяченькими, вместе с несколькими бутылками водки, громыхающими в полиэтиленовом пакете.
Трешкина наблюдала эту сцену, стоя в стороне, прижав пальцы к губам, чтобы не закричать, потом тихо вдавилась задом в кусты и исчезла.
Арестовали ее на следующий день.
Коряга тоже увидел, что Семенов с Гасимовым взяты милиционерами и метнулся к черному входу, вымахнул за двор, на бегу ловко одолел забор и был таков.
Он будто бы растворился в Астрахани, залег на дно - определился в квартире одного знакомого, затих, прислушиваясь к тому, что происходит в городе. "Отдохнув" немного, снова всплыл стремительно, тихо, с дружелюбной улыбкой на губах. У него вообще была подкупающая внешность, у Владимира Коряги. И улыбка у него была широкая, добрая, и взгляд открытый, не таящий в себе ничего опасного. В Тирасполе его, кстати, таким и считали - добрым, открытым парнем. Несмотря на шесть лет, проведенных им за решеткой. В Тирасполе Коряга не разбойничал, никого не трогал. От себя замечу: пока не трогал.
В Тирасполе он вел себя так, как ведут волки. Волки там, где обитают, не разбойничают. На промысел уходят на сторону, устраивают там резню и погромы, потом тихо, заметая следы, возвращаются. Домой, так сказать. Это их тактика. Это стало тактикой и Коряги.
Через два дня после убийства Болонина на рынке Селенские Исады он познакомился с неким Боканевым, тот привел Корягу к себе домой. Естественно, распили бутылку, затем открыли другую. Коряга рассказал несколько сногсшибательных эпизодов из своей жизни, о том, как он воевал в Абхазии, сколько раз был ранен, сколько раз, попадая в переплеты, прощался с белым светом - в общем, жизнь свою расписал так, что у Боканева потекли слезы. Сердобольный хозяин обвел рукою свою квартиру и растроганно произнес:
- Живи здесь, сколько хочешь!
Это-то и нужно было Коряге. Обнялся с Боканевым и проговорил глухо:
- Спасибо, брат! Никогда этого не забуду. Чем могу - отблагодарю.
И отблагодарил. Боканев проживал в доме по Валовому переулку в квартире № 1, а напротив, на первом же этаже, в квартире № 2, обитал его сосед, человек интеллигентный, имеющий хорошую библиотеку, собиратель икон и старинных вещей. Как узнал о его богатстве Коряга, никому неведомо. Но тем не менее на следующий день он взял в сарае Боканева топор, позвонил в дверь квартиры номер два, услышал далекие шаркающие шаги и глухой бормоток:
- Это ты, друг Боканев?
- Я, я, - ответил Коряга.
- Погоди немного, у меня что-то замок стало заедать.
Через полминуты он открыл дверь и получил удар топором по голове. За первым ударом - второй, за вторым - третий. Всего Коряга нанес коллекционеру четыре удара, потом взял полотенце, накинул его на шею несчастного и сдавил, затем тряхнул так, что у того рассыпались шейные позвонки.
Забрал Коряга вещей немного, но зато самые ценные: две старинные иконы, Библию в хорошем окладе, деньги и медали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69