). А после отчитывания перед всеми ребятами он сказал ей: "Еа, сун хо ца вез!" - и выбежал из класса. Больше Андрей её не любил.
Вся его жизнь в бывшем многонациональном СССР в общении с людьми разных наций не позволила ему стать националистом. Он недолюбливал только цыган, как и все, что связано c обманом, гороскопами, гаданиями, предсказаниями, хиромантией, знахарством и прочей дребеденью. Даже то, что слово "цыган" пишется, как исключение из правил, через "ы", тоже казалось ему подтверждением цинизма цыган. Недолюбливал, но не более того.
Гусаров не боялся Кавказа. И поэтому был удивлен долгим подходом Сергеева к основной теме разговора, который состоялся вечером. Голова уже плохо соображала. Хотелось спать. Еще бы! За двое суток - два часа сна. Вечером захват, ночью разбор, днем писал справки и объяснения, работал с прокуратурой по аресту задержанных. Не считая нервов и переживаний.
- В общем, Москва настаивает, чтобы мы взяли Буташева. По их оперданным, злодей на пути в Чечню. Кто-то видел его в столице. Дал там инструкции своим людям и свалил. В Москве на ушах стоят из-за чеченцев. Ждут диверсий. Говорят, Буташев нужен позарез. Ну вот...
Сидоров помолчал. А Гусаров уже знал, чем кончится разговор, но не торопил события. Хотел послушать, как начальник предложит ему экскурсию в горячую точку.
Предложил:
- Поедешь, Андрей?
- Симонова дадите?
- Какой разговор? Кто нужен, тех и бери.
- Только Симонова.
- Москва обещает поддержку. Их агент...
- Вот этого не надо. Я понимаю, и вы тоже, почему меня хотят заправить в Чечню. Старички-генералы желают спокойного пенсиона. А тут - такая зацепка избавиться от меня. "Дом-Безопасность" в Москве не тронули. Вот и боятся нашей инициативы.
- Ну и характер! Ты один, что ли, запорол их здешнюю фирму?! Я дал тебе зеленую улицу и полное "добро" на задержание охранников "Дома". На меня тоже давили и намекали.
- Ладно, оставим это. Но позвольте мне самому поискать Буташева.
- В Чечне разные течения. И правительство, и оппозиция, и мафия... И националисты, и прорусски настроенные. Разные люди. Почему бы не воспользоваться помощью сочувствующих офицеров милиции Чечни?
- Вы их лично знаете?
- Ладно, решай это в Москве. В Главном управлении. Выписывай командировку.
В самолете пили водку. Питерскую, тверскую, томскую... Как дошли до псковской и петрозаводской, мало кто помнил. Летели вместе с вояками в горячие точки Кавказа и офицеры управлений внутренних дел разных областей России. В основном - в Осетию. Едва Симонов проговорился о Чечне, как Гусаров перебил его новым рассказом из осетинского опыта. Симонов понял оплошность. Наконец, Гусарова укачало, и он прилег на ящиках с оружием. В дреме после разговоров ему виделся Кавказ.
Высоко в горах живет аксакал. Длинная белая борода, бритая голова. Лет двести ему. Он всемогущ и мудр. Он - дух чеченского народа. Он проникает в любой дом, в любую саклю, в любой дворец. Он читает мысли добрых людей, но ему уже не дано глубоко проникать в злые мысли. Он устал. Борьба со злом забирает слишком много сил, а старец уж немощен физически. Трудно ему пробиваться сквозь оболочки носителей зла. Но есть у него ученики. Вот, сидят они, молодые и красивые, полукругом на лугу на фоне заснеженных гор, и старец слушает их. Четверо юношей и девушка завидной красоты. И говорят они. А дела в Чечне неважные. Раздор и распри. И трудно многострадальному народу. С времен дурного горца не было такого. Насильно покинул тогда народ свою родину. Страдали и умирали. Но не стреляли друг в друга. Теперь обнажились кинжалы предков. И иные клинки обнажились: ракеты да танковые стволы. Умирают юноши. Убивают мужчин. Отгородились от России, но в Россию ездят. И Россия может приехать. На своих танках. Прилетят бомбы, прибудут каратели... А неразумные призывают бороться с урусами, хотят взрывать да пугать их напастями. И клянутся Шамилевым именем, и зовут газават. А кто газават не принял, тот должен содержать его воинов. И молчит пока демон Джабраил, не решается сказать он устами старца, как быть народу чеченскому, как не допустить крови малой и большой крови. А демон вдруг вышел из-за горного храма. Большой и сильный, и крылья его орлиные сложены за плечами, и в глазах страдание, но и сила в глазах. Видит его старец, встает навстречу, и уходят они в одинокий храм. А юноши удивляются: почему ушел старик, ничего не сказав? Пелена у них ещё на глазах. Только один из народа может видеть демона, пока не погибнет, и тогда откроются глаза другого. И будет вечно жив демон Джабраил, пока жив хоть один настоящий чеченец. Вернулся старец, и демон с ним. Расправил крылья Джабраил, каждое с большую бурку горца и взлетел над вершинами. Он будет где-то в ущельях пестовать детей чеченских, и матерей благодарить за новые жизни, и мужчин беречь в суровых скалах. Но как уберечь их друг от друга?
А старец снова присел в кругу своей паствы:
- Да благословит вас демон Джабраил. Он чувствует беду. Ищите, дети, тех, кто спасет народ наш!
Гусаров видит - встала девушка с колен. Пошла. Осанка - гордость, взгляд - превосходство.
"Еа, сун хо ез!"
- Совсем очумел Гусар, вставай, приехали. Ты что, ругаешься по-чурбановски?! - тряс Андрея Симонов.
Самолет стоял на каком-то аэродроме. Пекло солнце и пахло расплавленным асфальтом.
- Не по-чурбановски, а по-чурбански. Хотя я нашего бывшего министра Чурбанова когда-то видел и слышал. И не ругаюсь вовсе. Разбудил на самом интересном месте.
- Да ты и не спал. Сидел страшилой с открытыми глазами. Во!
Симонов показал как "спал" Андрей.
- Выходим.
Во Владикавказе едва избавились от предложений новых друзей подвезти, проводить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95