Чужеземец поблагодарил ее за участие, но учтиво отказался.
Три вечера подряд он ставил угощение - опять же за наличные - всем, кто оказывался в баре. Такого никогда еще не случалось в Вискосе, а потому посетители, тотчас позабыв обо всех нестыковках и противоречиях в рассказах чужеземца, сочли его человеком щедрым и дружелюбным, лишенным предрассудков и склонным относиться к ним, обитателям провинциального захолустья, как если бы они были жителями больших городов.
И заспорили теперь уже о другом: перед самым закрытием бара одни припозднившиеся посетители заявляли, что мэр попал в самую точку и чужеземец на самом деле много чего повидал на своем веку, а потому понимает ценность истинной дружбы; прочие же склонялись к мнению, высказанному священником, по должности призванным разбираться в чужом душевном устройстве, и соглашались, что чужеземец - человек одинокий, ищущий новых друзей или новый взгляд на мир. Так или иначе, гость всем пришелся по вкусу, и жители Вискоса ни минуты не сомневались, что, когда в следующий понедельник он уедет, им будет его очень не хватать.
Помимо всего прочего, было отмечено, что он - человек скромнейший, а сделан был этот вывод на основании такой вот немаловажной подробности: все прочие приезжие мужчины - особенно если приезжали они в одиночку - непременно старались завязать беседу с Шанталь Прим, девушкой, работавшей в баре, то ли в надежде закрутить с нею мимолетный романчик, то ли еще почему. Этот же путешественник обращался к Шанталь лишь для того, чтобы сделать заказ, и не бросал на нее многозначительно-масленые взгляды.
После встречи у реки Шанталь три ночи практически глаз не смыкала. Ветер, то усиливавшийся, то стихавший, сотрясал железные ставни, и под его ударами они лязгали так, что сердце замирало. Если же ей удавалось ненадолго забыться сном, то просыпалась она вся в испарине, хотя из экономии всегда отключала на ночь отопление.
В первую ночь она обнаружила себя перед лицом Добра. В промежутке между двумя кошмарами, которые ей потом не удавалось вспомнить, она молилась Богу и взывала к нему о помощи. Ей и в голову ни на миг не приходило рассказать о том, что она слышала, то есть стать провозвестницей греха и смерти.
В данный момент она сочла, что Бог - так далеко от нее, что не услышит, и потому принялась молиться своей бабушке, которая, после того как мать Шанталь умерла в родах, вырастила ее и воспитала. Теперь и бабушки давно не было на свете. Шанталь изо всех своих сил цеплялась вот за какую мысль - Зло однажды уже побывало здесь и теперь ушло навсегда.
В личной, как говорится, жизни девушки хватало всяческих неприятностей, но она, тем не менее, всегда помнила, что ее городок населяют люди честные, неукоснительно исполняющие свой долг, идущие по жизни с гордо поднятой головой и всеми в округе уважаемые. Однако так было не всегда - на протяжении двух с лишним столетий обитали в Вискосе наихудшие представители рода человеческого, а все прочие принимали это обстоятельство как нечто вполне естественное и объясняли это проклятием кельтов, разбитых римлянами в сражении.
Так продолжалось до тех пор, пока ее народ не воспрял благодаря безмолвной отваге одного-единственного человека, который верил не в проклятия, а лишь в благословения. Шанталь слушала, как позвякивают под порывами ветра ставни, и вспоминала, как бабушка рассказывала ей эту историю.
"Много-много лет назад жил в одной из здешних пещер некий отшельник, который впоследствии прославился под именем св. Савиния. В те времена Вискос был приграничным местечком, населенным разбойниками, укрывавшимися от правосудия, контрабандистами, проститутками, искателями приключений, которые подыскивали здесь себе сообщников, и наемными убийцами, отдыхавшими между двумя злодействами. Самым страшным и бессовестным из всех был араб по имени Ахав - он-то и взял власть над городком и его окрестностями, обложил непомерными податями земледельцев, которые все еще пытались жить достойно и честно.
Однажды Савиний покинул свою пещеру, пришел к дому Ахава и попросился переночевать.
- Разве ты не знаешь, что я - убийца, что у себя на родине я отправил на тот свет многих и что твоя жизнь не стоит для меня ничего? - рассмеялся Ахав.
- Знаю, - ответил Савиний. - Но я устал жить в пещере. Пусти меня в дом хотя бы на одну ночь.
Ахав знал, что слава святого не уступает его собственной, и это беспокоило его, ибо славу свою не желал делить ни с кем, а с таким немощным и хилым человеком - и подавно. И потому он решил в ту же ночь убить его, чтобы показать всем, кто здесь хозяин, истинный и единственный.
Они немного поговорили. На Ахава произвели впечатление слова святого, но он по натуре был человек недоверчивый и уже давно не верил в Добро. Разбойник указал святому отшельнику место для ночлега, а сам с угрожающим видом принялся точить нож. Савиний некоторое время наблюдал за ним, а потом закрыл глаза и уснул.
Ахав точил нож всю ночь. А утром, когда отшельник проснулся, встретил его рыданиями:
- Ты не испугался и не осудил меня. Впервые в жизни кто-то провел ночь рядом со мной, поверив, что я могу быть добр и способен приютить под своим кровом тех, кто в этом нуждается. Я поступил так потому, что ты поверил, будто я могу так поступить.
И с той минуты Ахав оставил свой преступный промысел и взялся менять жизнь в округе. Вот тогда Вискос из прибежища разнообразных подонков общества мало-помалу стал превращаться в город, игравший важную роль в торговле между двумя государствами, между которыми был расположен".
- Да, это так.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8