- Майор начинал злиться уже по-настоящему. - Обычная шелуха для отвода глаз. И для отвода подозрений. Мол, ищите, дядечки, злобных киллеров в "командирских" часах, а я, хороший мальчик Вася, тут совершенно ни при чем: сам от них пострадамши. Не знаешь, что ли, как это делается?
Конечно, Борихин знал. Недаром ведь столько лет проходил в ментах! Но знал он и другое: как легко шьются дела теми, кому хочется и удобно их пришить. А улики против Василия слишком уж удобно выстраивались в обвинительный приговор. Хоть сейчас - в камеру. К тому же что-то не давало Борихину поверить, что его молодой помощник способен на подлость. Уж настолько-то в людях он разбирается!
Размышления Борихина майор принял за молчаливое согласие.
- Ладно, хватит предположения строить. Я вызываю группу, направился он к телефону.
- Погоди. Не надо группу, - Борихин прикрыл трубку ладонью. - Ты, кстати, даже не допустил, что тормоза могли испортить, пока Василий здесь, с нами, был.
Толстый медленно осел в кресло.
- Т-ты... - хрипло выдавил он из враз пересохшей глотки. В его глазах плескался ужас. Не сознательное опасение одного человека перед лицом другого, таящего угрозу, не подсознательный инстинктивный страх перед неведомой опасностью, а глубинный, почти мистический ужас, корни которого уходят в бог весть какие глубины и измерения. Сердце Толстого ухнуло и провалилось вниз, по хребту от копчика и до шеи словно кто-то провел холодными пальцами, во рту появился кислый привкус. Перед ним стояло привидение.
- Я. Здравствуй.
Голос Кудлы был до странности бесцветным и мертвенно-спокойным, но это был голос существа во плоти. И звуки его привели Толстого в себя. Перед ним стоял человек, едва не лишивший его жизни. Перед ним стоял человек убивший его друзей. Перед ним стоял враг.
- Сука... - горло Толстого опять перехватило, на эта раз - от слепой ярости.
Ноги гиганта сами по себе напружинились, тело приготовилось к броску, он приподнялся в кресле. Но Кудла, видимо, был к этому готов. Набалдашник его трости несильно, казалось бы, ткнулся в какую-то точку на теле Толстой и тот, бессильно обмякнув, снова рухнул в кресло.
- Перестань, - в лишенном эмоций голосе Кудлы неожиданно прорезались примирительные нотки. - Последний раз, когда мы виделись, я сделал тебе больно. Не нужно, чтобы это повторилось.
- Мне плевать, - прохрипел Толстый и так вцепился подлокотники, что костяшки пальцев побелели. - Я тебе горло вырву, падаль...
- Успокойся. Иначе мне действительно придется убить тебя, - голос Кудлы снова стал завораживающе, гипнотически спокойным, но глаза продолжали оставаться настороженными. - А я пришел совсем не за этим. - Слепящая ярость ушла. Теперь Толстый уже мог смотреть на противника с холодным расчетом, взвешивая свои шансы.
- Ты - покойник, - бросил он, чтобы выиграть время. - Если не я, то Буржуй...
Кудла иронично ухмыльнулся.
- Уж кто меня точно не убьет, так это наш маленький подкидыш. Скорее я его убью, потому что он это заслужил. Если ты перестанешь сверкать глазами и ждать, когда я расслаблюсь, мы сможем спокойно поговорить.
- Не о чем нам говорить, - отрезал Толстый.
- Есть, - без всякого нажима заверил его Кудла. Ясный рассудок только сейчас в полной мере вернулся к Толстому. А вместе с ним - и беспокойство. Он выплеснул его в вопросе:
- Где... Буржуй?
- Как и положено трупу - на кладбище...
Лежавший на столе мобильный телефон зазвонил. Толстый протянул к нему руку, но Кудла молниеносным ударом трости разбил трубку и едва ли не тем же движением смахнул осколки аппарата на пол.
В комнате повисла тишина. Ее нарушали шаги Кудлы, который, постукивая тростью о ладонь, принялся расхаживать по поскрипывающим половицам. При этом он совершенно беззаботно поворачивался к Толстому спиной. Но даже в такие моменты тот чувствовал на себе взгляд Кудлы - бдительный, жесткий. Наконец хозяин дома остановился, присел на краешек стола и взглянул на Толстого.
- То, что мне пришлось стрелять в тебя, - единственное во всей этой истории, о чем я жалею. Но у меня не было выхода - ты это тоже понимаешь.
- А все эти трупы, кровь?
- Это входило в правила игры, - с усталым безразличием Кудла пожал плечами. - Мне и сейчас плевать на них. Я ни о чем не жалею. Вернее, почти ни о чем. - Он усмехнулся и чуть пошевелил тростью, но в этом движении таилась явная угроза. - И перестань, наконец, сжиматься комок, чтобы наброситься на меня. Ты потерял форму. Толстый, и я все чувствую...
- Да, потерял форму, - гигант зло сверкнул глазами. - Потому что лежал трупом. Только слышал обрывки голосов и мочился под себя. А еще испытывал на себе то, что чувствуют люди на электрическом стуле!
- Я уже говорил, - с тягучим сожалением произнес Кудла, - мне действительно жаль. Мы с тобой - воины, и оба понимаем, что умереть тебе было бы лучше, но не моя вина, что ты такой сильный.
- Был сильный, - из горла Толстого вырвался не то всхлип, не то стон. - Пока ты, мразь, не превратил меня в то, во что превратил.
- Понимаю, - Кудла покивал головой, - ты никогда не простишь меня, но я пришел не просить у тебя прощения.
- Где Буржуй? - снова спросил Толстый о том, что его сейчас тревожило больше всего.
- Я уже ответил тебе: он на кладбище. Ты сам позвал его туда. Вернее, я от твоего имени. Телефон - очень удобная штука, правда? Особенно, если хорошо владеешь голосом...
- Что с ним? - Толстый невольно подался вперед.
- Ничего, - трость в руках Кудлы опять угрожающе дрогнула. - Если не принимать во внимание, что он так и остался маленьким смешным человечком. Но это уже, согласись, не моя вина.
- Ты хоть понимаешь, что все равно не уйдешь живым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128