И только побелевшие суставы пальцев, которыми он сжимал лежавшую на коленях тяжелую трость, выдавали его внутреннее напряжение. На черной гранитной плите алел огромный букет роз.
Буржуй постоял на проселке минуту или две, разглядывая неподвижную спину заклятого своего врага. Потом сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить зачастившее вдруг сердце, и, достав пистолет, шагнул на тропинку, которая вела к могилам. Последние несколько метров он двигался с особенной осторожностью и совершенно беззвучно.
- Ну конечно. Чего же еще можно было ожидать от тебя.
Бесцветный и тихий голос Кудлы заставил Буржуя вздрогнуть. Он даже пистолет опустил. Но тут же заставил себя собраться и негромко ответил:
- Тебе - ничего. Как ты посмел прийти сюда?
- Скука... Все та же большая скука... - Кудла неспешно встал и повернулся лицом к Буржую. Тот немедленно вскинул пистолет. Но его противник в ответ лишь насмешливо изогнул бровь и договорил, уже глядя Коваленко прямо в глаза: - Неужели ты в самом деле мог предположить, что я буду спрашивать у тебя разрешение...
- Ты здесь в последний раз... - с угрозой в голосе произнес Буржуй.
- Если только ты выстрелишь прямо сейчас, - лениво проговорил Кудла. - Иначе я буду приходить каждый раз, когда мне захочется.
- Тогда я выстрелю прямо сейчас, - в голосе Коваленко зазвенела ярость.
- Стреляй, - голос Кудлы оставался все таким же вялым.
Буржуй не понимал, что с ним происходит. Он ведь год гонялся за этим человеком и в мечтах видел встречу с ним простой и ясной: загнать в глухой угол, взглянуть в ненавистные блеклые глаза и пристрелить как бешеного пса. И вот теперь он почему-то не может нажать на спуск.
- Этот мир опасно болен... - Кудла посчитал, что выдержал достаточную паузу. - Единственная настоящая женщина, которую я встретил на Земле, предпочла мне тебя. А ты не смог сделать даже самого малого - защитить ее.
- Зато сейчас я, кажется, смогу отомстить за нее, - и это непроизвольно вырвавшееся "кажется" сказало все и Кудле, и самому Буржую.
- Нет. - Кудла флегматично покачал головой. - Ты можешь, конечно, придумать сам для себя сказку о мести. Тупую и провинциальную, как и все, что ты можешь придумать. Но только не говори мне, что всерьез думаешь, будто я мог убить Амину.
- Да. Думаю. Ты убил много людей.
- Люди... Я не виноват, что на свете их слишком много. И мне глубоко плевать на них. На всех, без исключения. И на тебя тоже. - Тихий голос Кудлы, почти лишенный оттенков и полутонов, был гипнотически монотонен и навевал сон. И вдруг трость будто сама по себе поднялась, совершила неуловимое круговое движение, и пистолет Буржуя отлетел далеко в траву, а голос в это время все так же продолжал звучать размеренно и спокойно: - Но сейчас я говорю об Амине. И ты выслушаешь меня. - Буржуй проводил изумленным взглядом улетевший пистолет и как-то непроизвольно сжался. Кудла мгновенно это подметил: Перестань дергаться, это невыносимо. Я не собираюсь тебя убивать...
- И напрасно. - Буржуй выпрямился. - Лучше убей. Потому что вдвоем нам не жить.
У Кудлы брезгливо дернулась щека.
- Откуда ты берешь тексты? Из индийских фильмов? Я уже и забыл, как это - говорить с тобой.
- А нам не о чем говорить.
- Есть. Ты же слабое нервное существо, Буржуй. Не возражай, не надо. Это можно скрыть от кого угодно, но не от меня. И не от себя самого, разве не так? - Совершенно спокойно повернувшись к Буржую спиной, Кудла присел перед могильным камнем Амины и положил ладонь на холодный гранит, как кладут ее на Библию перед клятвой. - Ты не смог уберечь Амину, тем более не сможешь отомстить за нее. Поэтому я здесь.
- Мне не нужна твоя помощь!
- Помощь? А кто говорит о помощи? Я просто сделаю то, что должен сделать.
- Это мое дело! Кроме Амины, убили моего ребенка и мою бабушку.
- Ты же понимаешь, как глубоко мне плевать и на твоего ребенка, и на эту престарелую крестьянку, которую ты записал себе в бабушки. Я здесь потому, что посмели убить мою любимую.
- Мою жену... - глухо проговорил Буржуй.
- Да, ты украл у меня живую Амину. - В безжизненном голосе Кудлы впервые за все время проступило что-то, напоминавшее человеческие эмоции. - Но никогда не сможешь украсть мертвую. И уж тем более право отомстить.
- Ты - убийца. Тебя все равно схватят и будут судить.
- Не болтай ерунду. Теперь, когда ты позволил убить Амину, это знают только я, ты да Толстый. А доказать не сможет никто.
- А следователя Борихина ты забыл? - напомнил Буржуй.
- А... - Губы Кудлы растянулись в саркастической ухмылке. - Этот мент с мужественным лицом и немытой головой? Он один, и он ничего не докажет.
- Что тебе нужно, Кудла? - Буржуй чувствовал, что сейчас ему нужно остаться одному - не слышать этого вкрадчиво-спокойного ненавистного голоса.
- Я уже сказал.
- Врешь! Я слишком хорошо тебя знаю...
- Как-то я уже говорил тебе, - Кудла слега насупился, - ты вообще ничего обо мне не знаешь. Да и не можешь знать. Откуда?
- Я все равно никогда не прощу тебе Толстого.
- Знаешь, мне мало что нужно на этом свете. И меньше всего - твое прощение. - Кудла пренебрежительно скривил рот и, подчеркивая важность своих слов, легко ударил тростью о землю. - Ты дашь мне отомстить, потому что понимаешь: сам никогда не сможешь сделать это.
- Убирайся к черту! - крикнул Буржуй.
Кудла в ответ лишь отрицательно покачал головой.
- Я уйду тогда, когда решу, что мне пора. - Он помолчал. - Одного не могу понять: как даже в твоей голове могла родиться мысль, что Амину убил я?
- А откуда я знаю, что ты этого не сделал?
Кудла, уже направлявшийся по тропинке к дороге, на ходу обернулся:
- Скажи менту, чтобы навел справки, где я был в это время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128