Но сегодня приглашение повторялось уже во второй раз, причем передано было не через секретаря – вертлявую Лизку, вечно сующую свой нос не в свои дела. Шеф самолично постучал согнутым пальцем по стеклянной перегородке, указал в ее сторону, когда они все подняли головы, и поманил пальцем именно ее.
– Ну что, Шустикова Ольга! – К моменту ее прихода он уже занял свое место за столом, развалясь на вертящемся кресле, и смотрел теперь хмуро прямо на носки ее сапог. – Доигралась?!
Она хотела изумиться, возмутиться и поинтересоваться, но потом передумала. Если вызвал, сам скажет. А начни задавать вопросы, неизвестно во что это выльется.
– Что натворила, признавайся! – рыкнул он, правда, без особого напора, скорее озадаченно.
– Так ничего вроде бы. – Ольга пожала плечами, а сама быстро осмотрела свои сапоги.
Не дай бог там засохшая грязь, которую она не заметила.
Но нет, носки ее сапог глянцевито сияли, она всегда протирала обувь, придя в офис.
– Тогда какого черта тебя требуют наверх? – не поверил ей ни на минуту шеф, и не только потому, что сегодня был понедельник.
Всем было известно, что вызывают наверх – к вышестоящему начальству – только по двум причинам. Либо ты идешь на повышение, либо за ворота.
За ворота Ольге было нельзя. О повышении никогда не помышляла, хотя частенько выполняла не свою работу, а ту, которую на нее спихивали сослуживцы. И теперь это утреннее происшествие сочла очередным недоразумением. Наверняка в кадрах что-то напутали, если, конечно, ее не собрались выгонять.
– Тебе сколько лет-то вообще? – вдруг не к месту, как ей показалось, задал вопрос Евгений Евгеньевич. – Факт, в отделе ты совсем недавно, но с отчетами из своего района сюда постоянно моталась. Сто лет, кажется, тебя вижу, а никогда не замечал…
– Что именно? – все же вырвалось у нее, хотя черный календарный квадратик понедельника маячил на стене у шефа над головой.
– Какая ты у нас! – Он вдруг приосанился, сел ровно за столом и, уложив руки на столешницу, вкрадчиво произнес: – Красавица…
Это было уже что-то! Что-то такое, от чего у Ольги мгновенно закружилась голова, а по спине поползли тоненькие струйки пота.
Что-то было не так. Что-то изменилось. И изменилось не в лучшую для нее сторону. Она была в этом уверена, иначе с чего это вдруг Евгений Евгеньевич начал ее разглядывать? Ее свитер с чужой юбкой тут уж точно ни при чем. Она и раньше приходила в обновках, но никаких знаков внимания с его стороны не было. А тут вдруг…
– Ладно, иди! – махнул он рукой, вяло этак, безжизненно, словно ставил на ней крест. – Тебе уже давно пора быть у самого!
Перед тем как подняться наверх к руководству, Ольга зашла к себе и убрала все бумаги в стол.
– Чего это ты?! – опешила Вера.
– Сам вызывает. Не мне тебе говорить, что это значит.
– И что это значит? – та недоверчиво хмыкнула, вечная ее манера хмыкать порой бесила Ольгу. – Уж не думаешь ли ты, что тебя сокращают?
– Думаю. Представь себе, думаю! А что мне еще думать, по-твоему, если Жека, – так они за глаза именовали своего начальника, – начал с того, что поинтересовался, что я такого натворила! А что я могла натворить, если все выходные провела на даче у мамы!
Вера покрутила в длинных пальцах пианистки, коей она и была в недалеком прошлом, простой карандаш, швырнула его затем на стол и после очередного хмыканья, поинтересовалась:
– А больше он ничего такого тебе не говорил?
– Что именно? – Ольга подошла к шкафу, открыла дверцу и быстро оглядела себя с головы до ног. – Спросил, кажется, сколько мне лет. И что-то еще такое добавил, мол, никогда не замечал, какая я…
Тут она замялась. Назвать себя принародно красавицей у нее язык не поворачивался. Она, конечно, не была слепой и понимала, что не уродина. Далеко не уродина. Но кричать об этом на каждом перекрестке не собиралась. Как мама любила говорить: кому надо, увидят.
Что же получается, увидели?
– Какая?! – вцепилась в рукав ее нового свитера Вера. – Как он сказал, какая ты?
– Красавица или что-то в этом роде, я не очень хорошо расслышала, – пробормотала Ольга, она не любила врать без нужды.
– А-а-а, теперь понятно! – Вера скривилась в недоброй ухмылке и, провожая ее взглядом до стеклянной двери, пробормотала ей уже в спину: – Кажется, наша девочка прошла кастинг. Ну-ну… Удачи тебе, дорогая, в таком нелегком деле!
Последние слова не достигли ушей Ольги, она уже вышла к лифту. И уж, конечно, осталось для нее неизвестным, что сразу после ее ухода Вера сняла телефонную трубку, набрала номер и, дождавшись, когда ей ответят, произнесла ледяным тоном:
– Кажется, у нас проблемы…
Ольге это было неведомо. Она в этот момент, поднявшись через два этажа в апартаменты высшего руководства, приветствовала улыбчивую секретаршу, совсем не похожую на их вертлявую Лизку ни манерами, ни внешностью.
– Вас сейчас пригласят. Присядьте, пожалуйста. – Девушка указала ей на глубокое кресло.
Но Ольга предпочитала постоять. Если сесть в это кресло, а потом встать, то колготки непременно соберутся предательскими складками на коленях. И не то чтобы ее колготки были такими уж дешевыми, нет, но они почему-то все равно собирались складками, хоть плачь. Подол юбки как раз проходил вровень с ее коленями, но не факт, что этих самых складок не увидит высшее руководство, которое наверняка не терпело неаккуратности в одежде.
– Прошу вас, входите.
– Послушайте, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15