От голода у нее посасывало под ложечкой. И ей было все равно, где пировать и с кем.
5
- Мой самолет шестнадцатого, - признался Андрей Лейле ночью.
- Я знала, что ты покладистый парень, - засмеялась Лейла, полотенцем вытирая пот со лба Растопчина. Андрей обливался потом, хотя температура воздуха в номере Лейлы, да и вообще в гостинице была ниже казарменной.
- Лейла Тамарчук, а почему тебя зовут Лейла? - поинтересовался Растопчин.
- Мой грузинский папочка бросил нас, когда мне стукнуло пять, не менять же имя в таком солидном возрасте, - ответила женщина. - Твой самолет шестнадцатого, а номер рейса ты помнишь?
- Нет. Но помню, что вылет в двенадцать тридцать.
- Завтра же займусь билетами для этих шестерых.
- Представляю, как я буду путешествовать с этим выводком через полмира, сказал Растопчин. - А если серьезно, выходит: чтобы выручить из беды одних, надо ввергнуть в беду других? Тебе их не жаль, новеньких?
- Они требуют справедливости, - сказала Лейла.
- Нельзя запретить людям испытывать свою судьбу.
- А не получится так, что вернуться в Москву захочет одна Саша? - спросил Растопчин.
- Но из рабства "Эль Ролло" вырвутся все, кто пожелает. Ты не чувствуешь, как благодарна твоя миссия? - Лейла обмахивала Андрея полотенцем. - Герой очередного нашего времени.
Растопчина разбудил магнитофон. Самба, отметил Растопчин. Карнавал. Фиеста. Где же гарцующие лошадки, платформы с горами цветов, шеренги улыбчивых девушек? Андрей любил просыпаться под музыку, как бы приглашающую немедленно продолжить праздник. Прекрасен мгновенный переход от мертвого сна к вчерашнему празднику, к податливому телу женщины, к вину, к сигарете в постели, к легкому завтраку, наскоро собранному из роскошных остатков позднего ужина... Растопчин открыл глаза. В номере горел свет. За окном синела зимняя тьма. Температура воздуха в комнате упала так низко, что казалось - вот-вот с губ сорвется пар. Одетая в серый костюм, накрашенная, готовая к отъезду Лейла вынимала из шкафа пальто. Андрей кинул взгляд на застегнутую наглухо дорожную сумку Лейлы и завыл от досады. Он понял, этим утром Лейлу в постель уже не вернуть. Лейла поторапливала Андрея - у себя в номере доспишь, времени в обрез, а еще надо поймать машину до аэропорта "Симферополь", а на дорогах наверняка лед и, может быть, заносы - машины, конечно же, еле ползают. И - нет, никаких отсрочек. Лейла ничего не станет откладывать на завтра. Уже настроилась, уже одета. Ах, это... На днях Андрей прикатит в Москву, и там они все наверстают, нет проблем, если Лейла к тому времени еще будет нужна Андрею, что, впрочем, сомнительно. Растопчин пошарил рукой возле кровати - странно, но перед сном у него хватило ума не допить шампанское, позаботиться о себе похмельном. Лейла не согласится выпить на посошок? Присесть перед дорожкой? Ладно. А дослушать мелодию? Ради бога, она слышала ее сто раз, пусть Растопчин наслаждается музыкой сколько пожелает, но только у себя в номере. И не забудет в гостинице магнитофончик. А в Москве не забудет вернуть его и кассету Лейле. Растопчин вышел из номера Лейлы злой, растрепанный, заспанный, с играющим магнитофоном в кармане пиджака и початой бутылкой шампанского в руке.
- Отчего ты меня не разбудила, когда встала? - ворчал он. - Я бы тоже двинул в. Москву. С тобой.
- Ты до номера своего доберись. Надрался вчера, как...
- Как мексиканец, - подсказал Растопчин, вызывая лифт.
- Россия и Мексика - близнецы-сестры. Кто более дядюшке Сэму ценен? спросила Лейла и шагнула в кабину, навстречу своему отражению в пыльном зеркале.
- До встречи в Москве!
Андрею удалось привести себя в норму лишь к полудню. Вздремнув, он принял душ, побрился, допил шампанское и спустился в ресторан, где поковырял вилкой бифштекс и жареный картофель. Сто граммов водки довершили дело. Он., вернулся к себе в номер в весьма бодром настроении и тотчас засел за тезисы к одной из тех лекций, что намеривался читать в ЮСИЭСБИ. Работа спорилась. Он писал и смотрел на заснеженный массандровский парк, на холмы, вздымающиеся над трассой, на горный лес, ледяные скалы и посветлевшее небо - в пору было благодарить это небо за то, что день складывался так удачно. Около половины пятого в номере раздался междугородный звонок.
- Лейла! Солнышко мое, - обрадовался Растопчин.
- Ты, похоже, приносишь мне удачу.
- Меня ограбили, - сказала Лейла. - Десять тысяч долларов, - добавила она по-английски.
Андрей швырнул шариковую ручку на стол, она ударилась о стену и откатилась к пепельнице. Андрей с тоской поглядел в угол, на бутылку из-под шампанского.
- Что ты говоришь? - спросил он. - Кого ограбили? Где?
- Представляешь, - нервно засмеялась Лейла, - час назад приезжаю из Внуково домой - дверь как дверь, заперта на ключ... Открываю - мать сидит с кляпом во рту, привязана к стулу, а у меня в комнате жуткий бедлам, все перерыто и денег нет. Десять тысяч долларов, - повторила она на английском сленге. - Честно говоря, даже больше.
- Кто? - спросил Андрей.
- Откуда мне знать? Двое мужиков. Мать не успела рассмотреть. Ей сразу тряпку на голову, удавку на горло. Потом кляп в рот. Нос, однако, прочистили. Представляешь кино? Чтоб не задохнулась. Жива-здорова. Ее и не били.
- Им мать открыла?
- Приоткрыла, они перекусили цепочку кусачками. Где, говорят, комната Лейлы? И все.
- Когда это случилось?
- За час, а, может, минут за сорок до моего возвращения. Сюрприз "Здравствуй, Лейла!" Спасибо, конечно, что мать не убили. Но я, должно быть, повешусь.
- Погоди, успеешь, - вздохнул Растопчин. - Кто знал, что ты привезла с собой доллары?
- Ты.
- Понятно. Но кто еще?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34