экспедицию пришлось отменить.
Короче говоря, Мунро по праву был признан лучшим проводником, если предстояло опасное путешествие. Именно поэтому самолет СТИЗР совершил посадку в Танжере.
В танжерском аэропорту самолет СТИЗР и его груз были оставлены за пограничным контролем, однако всех пассажиров, за исключением Эми, и экипаж заставили вместе с личными вещами пройти через таможню. Йенсена и Левина увели на обыск, так как в их ручном багаже якобы обнаружили следы героина.
Это нелепое происшествие было вызвано рядом на первый взгляд невероятных совпадений. В 1977 году таможенные службы США взяли на вооружение детекторы двух типов, в одном из которых использовался метод рассеяния нейтронов, а в другом – химический анализ паров. Оба устройства представляли собой ручные электронные приборы, выпускавшиеся по контракту компанией «Хакамичи электронике». Уже в 1978 году зародилось сомнение в надежности их показаний; в ответ токийская компания предложила проверить приборы в других международных аэропортах, в том числе в Сингапуре, Бангкоке, Дели, Мюнхене и Танжере.
Итак, мистер Хакамичи отлично разбирался в особенностях детекторов, которые использовались в танжерском аэропорту, и, конечно, знал, что разные материалы, например измельченные семена мака или мелконарезанная репа, могут давать ложный положительный сигнал. А для того чтобы разобраться, является ли положительный сигнал ложным или нет, требовалось не меньше сорока восьми часов. (Позднее выяснилось, что портфели Йенсена и Левина каким-то образом оказались немного обмазанными репой.) И Йенсен и Левин категорически отрицали, что имеют хоть какое-то отношение к запрещенному наркотическому препарату, и обратились за помощью в местное американское консульство, но в любом случае вызволить ученых можно было лишь через несколько дней. Росс позвонила в Хьюстон Трейвизу, и тот сразу понял, что все это «трюки косоглазых» и «голландская селедка». Выход был один: продолжать экспедицию без Йенсена и Левина в надежде, что со всеми задачами справятся оставшиеся.
– Они думают, что этим остановят нас, – сказал Трейвиз, – но ничего у них не выйдет.
– Кто будет заниматься геологией? – спросила Росс.
– Вы, – ответил Трейвиз.
– А электроникой?
– Вы же общепризнанный гений в электронике, – сказал Трейвиз. – Но обязательно уговорите Мунро. В нем ключ к успеху.

* * *
В сгущавшихся танжерских сумерках над хаотично разбросанными светлыми домиками района старой крепости, или касбы, поплыла песнь муэдзина, призывая правоверных к вечернему намазу. Раньше на минаретах мечетей появлялся сам муэдзин, теперь же к совершению мусульманского обряда звали магнитофонная запись и мощные усилители.
На веранде дома Мунро, откуда открывался вид на касбу, сидела Карен Росс и терпеливо ждала, когда их соизволит принять сам хозяин. Рядом в кресле похрапывал уставший от долгого перелета Питер Эллиот.
Они ждали уже три часа, и Росс стала не на шутку волноваться. Дом Мунро был выстроен в мавританском стиле, то есть почти без внутренних дверей, и легкий ветерок доносил голоса из других комнат. Говорили на каком-то азиатском языке.
Одна из восхитительных марокканских служанок, которым у Мунро, казалось, не было числа, вынесла на веранду телефон и слегка поклонилась. Про себя Росс отметила изящество, ошеломляющую красоту и фиалковые глаза девушки, которой едва ли было больше шестнадцати. Тщательно подбирая английские слова, девушка сказала:
– Вы можете связаться с Хьюстоном. Торги сейчас начнутся.
Карен растолкала Питера. Тот сонно заморгал.
– Сейчас начнутся торги, – сказала она.

* * *
В доме Мунро Питера Эллиота поражало все. Он ожидал увидеть нечто вроде казармы, а здесь оказались изящные, в мавританском стиле арки, украшенные тонкой резьбой, и ненавязчиво журчавшие фонтаны со сверкавшими в солнечном свете струями.
Потом, в другой комнате, он встретил японцев и немцев. Не скрывая недружелюбной настороженности, и те и другие уставились на Эллиота и Росс, но Карен вдруг встала, бросила Питеру «прошу прощения», направилась к конкурентам и сердечно обняла молодого светловолосого немца. Расцеловавшись, они принялись весело болтать и вообще повели себя как близкие друзья.
Эллиоту такой поворот событий не понравился, правда, его несколько успокоило, что японцы, все в одинаковых черных костюмах, тоже были явно недовольны. С удовольствием отметив про себя раздражение японцев, Эллиот позволил себе улыбнуться, выражая тем самым свое одобрение встрече старых друзей.
Тем не менее, когда Росс вернулась, он требовательно спросил:
– Кто это?
– Это Рихтер, – ответила Карен. – Самый блестящий знаток математической топологии в Западной Европе; он специализируется в изучении п-мерных пространств. Его работы чрезвычайно изящны. – Она улыбнулась. – Можно сказать, не намного хуже моих.
– Но он работает на консорциум?
– Естественно. Он же немец.
– И вы с ним разговариваете?
– Я рада такой возможности, – ответила Росс. – У Карла есть лишь один существенный недостаток. Он способен работать только с определенными данными. Берет то, что ему дают, и проделывает чудеса в п-мерном пространстве. У нас в Массачусетсом технологическом был такой же профессор. Не оторвешь от фактов, настоящий заложник реальности. – Росс покачала головой.
– Он интересовался Эми?
– Конечно.
– И что вы ему сказали?
– Я сказала, что она заболела и скорее всего умрет.
– И он поверил?
– Увидим. А вот и Мунро.
В соседней комнате появился капитан Мунро. Это был высокий, на вид очень крепкий мужчина с усами в полувоенной одежде защитного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109