Мае работала между моими руками.
– Легкие ярко-розового цвета, плотные, имеют здоровый вид.
Мае разрезала одно легкое скальпелем, потом еще раз и еще. Наконец она обнажила бронхиальное дерево и вскрыла один из крупных бронхов. Внутренняя поверхность бронха была очень черной.
– В бронхах обнаружена массивная инвазия наночастиц, наступившая вследствие ингаляции элементов роя, – продиктовала Мае. – Ты снял это, Бобби?
– Все снял. Видеоразрешение отличное.
Мае продолжила разрез выше.
– Следуя вверх по бронхиальному дереву к трахее и гортани…
Она делала все новые и новые разрезы – вдоль гортани, потом от носа назад, через щеку, потом вскрыла рот… Мне пришлось даже отвернуться на мгновение. Но Мае продолжала спокойно диктовать:
– Я наблюдаю массивную инфильтрацию носовых ходов и гортани. Предположительно, это вызвало частичную или полную закупорку дыхательных путей, которая, в свою очередь, могла стать причиной смерти.
Я снова посмотрел на кролика.
– Что?
Голову кролика теперь невозможно было узнать. Мае отделила нижнюю челюсть и рассматривала горло кролика.
– Посмотри сам, – предложила она. – Похоже, плотные скопления частиц перекрыли гортань и, вероятно, вызвали нечто вроде аллергической реакции, или…
Тут вмешался Рики:
– Слушайте, ребята, долго вы еще собираетесь там возиться?
– Столько, сколько потребуется, – сказал я и повернулся к Мае: – Какая аллергическая реакция?
– Ну посмотри на вот этот участок ткани – видишь, какой он отечный и серый? Следовательно, можно предположить…
– Вы понимаете, что вы торчите там уже четыре минуты? – снова влез Рики.
– Мы здесь только потому, что не можем принести кролика внутрь, – сказал я.
– Да, не можете.
Мае покачала головой и сказала:
– Рики, ты сейчас только мешаешь…
Бобби попросил:
– Не верти головой, Мае. В камере все прыгает туда-сюда.
– Извини.
Но я заметил, как Мае подняла голову, как будто посмотрела на горизонт, а сама в это время открыла пробирку, сунула туда кусочек слизистой оболочки кроличьего желудка, закрыла пробирку резиновой пробкой и положила себе в карман. И только потом снова посмотрела вниз. Никто из тех, кто смотрит видеозапись, не видел, что она сделала. Мае сказала:
– Хорошо, а теперь мы возьмем образцы крови.
– Вы можете взять только кровь – и ничего больше, – предупредил Рики.
– Да, Рики. Мы знаем.
Мае взяла шприц, ввела иглу в артерию, набрала крови для образца, слила ее в пробирку, одной рукой сменила иглу и взяла другой образец крови из вены. Ее движения ни на миг не замедлились.
Я сказал:
– Тебе как будто уже приходилось это делать раньше.
– Это пустяки. В Сычуане мы всегда работали во время страшных снегопадов, когда ты не видишь, что делаешь, руки замерзают, туша животного промерзла насквозь, так что в нее даже иглу не воткнешь… – Она отложила пробирку с кровью в сторону. – А теперь мы возьмем несколько культур на посев, и все… – Мае поискала что-то в своей сумке и сказала: – Вот незадача…
– Что такое? – спросил я.
– Я не захватила тампоны для взятия культур.
– Но внутри они у тебя есть?
– Да, конечно.
Я сказал:
– Рики, ты нигде не видишь тампонов для взятия культур?
– Вижу. Вот они, возле воздушного шлюза.
– Не хочешь принести их нам?
– Да вы что, ребята! – Рики натянуто рассмеялся. – Я ни под каким видом не выйду наружу днем. Если они вам нужны – идите и берите.
Мае сказала мне:
– Хочешь сходить?
– Нет, – я удерживал вскрытую тушку кролика и не хотел потом начинать все заново. – Я подожду здесь. Иди ты.
– Хорошо, – Мае встала. – Постарайся отгонять мух, чтобы не было лишнего загрязнения. Я скоро вернусь, – и она легкой трусцой побежала к двери.
Я слышал, как затихли ее шаги, потом лязгнула металлическая дверь, закрываясь за Мае. Потом стало тихо. Привлеченные вскрытой тушкой кролика мухи роились у меня над головой, пытались облепить вытащенные внутренности. Я отпустил задние ноги кролика и помахал рукой, чтобы отогнать мух. Я был так занят, разгоняя мух, что даже не волновался из-за того, что я здесь один.
Время от времени я поглядывал на горизонт, но ни разу ничего не увидел. Отгоняя мух, я случайно взъерошил мех кролика, и заметил, что кожа под мехом ярко-красного цвета.
Ярко-красная, как при сильном солнечном ожоге. От одного только вида этой красноты я вздрогнул.
– Бобби! – сказал я в микрофон.
В наушнике затрещало, потом раздался голос Бобби:
– Да, Джек.
– Ты видишь кролика?
– Да, Джек.
– Видишь, какая красная у него кожа? Ты записываешь это?
– Э-э… Погоди минутку.
Я услышал негромкое жужжание у левого виска – Бобби настраивал увеличение камеры через пульт дистанционного управления. Потом жужжание прекратилось. Я сказал:
– Ты видишь это? Через мою камеру?
Бобби не ответил.
– Бобби!
Я услышал какой-то шепот, непонятное бормотание. Но, возможно, это был просто треск статических помех.
– Бобби, ты там?
Тишина. Потом я услышал дыхание.
– Джек! – теперь со мной говорил Дэвид Брукс. – Тебе лучше вернуться внутрь.
– Но Мае еще не пришла. Где она?
– Мае внутри.
– Я должен ее подождать, она собиралась взять образцы культур…
– Нет. Возвращайся сейчас же, Джек.
Я отпустил кролика, поднялся на ноги и огляделся.
– Я ничего не вижу.
– Они с другой стороны здания, Джек.
Его голос звучал спокойно, но у меня мороз пробежал по коже.
– Да?..
– Возвращайся внутрь, Джек.
Я наклонился, поднял пробирки с образцами и сумку с инструментами для вскрытия, лежавшие возле тушки кролика. Черная кожа сумки сильно нагрелась на солнце.
– Джек!
– Минутку…
– Джек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126