Эта его бесстрастность порой кажется нам сегодня даже излишней сухость
ю. Читатель, не привыкший к такой скупости описания, может даже не восприн
ять при беглом знакомстве с текстом всю меру наблюдательности и талант а
втора. В течение долгих столетий после Ибн Фадлана существовала другая т
радиция ознакомления с путевыми заметками. Путешественники, не заботяс
ь о правдоподобии, писали один за другим лживые, спекулятивные, откровен
но фантастические отчеты о том, что им довелось увидеть в пути. Говорящие
животные, покрытые перьями летающие люди, встречи с гигантских размеров
чудищами и единорогами Ц вот типичные персонажи и сюжеты подобных путе
вых заметок. Всего двести лет назад вполне здравомыслящие в любом другом
отношении европейцы публиковали в своих журналах очевидную чушь о том,
как африканские бабуины организуют армии и ведут вполне осмысленные во
йны с местными фермерами. Таких примеров можно привести немало.
Ибн Фаддан никогда не опускается до домыслов и спекуляций. Каждое слово
в его рукописи Ц это правдивое свидетельство. Если он записывает с чужи
х слов, это непременно отмечено. Столь же непременно оговорены события и
явления, свидетелем которых он стал лично: поэтому фраза «я видел это сво
ими глазами» так часто встречается в тексте.
В конце концов именно эта полная правдивость и делает повествование сто
ль пугающим, леденящим кровь. Встреча автора с чудовищами из тумана, «пож
ирателями мертвых» описана с тем же вниманием к деталям, тем же трезвым с
кептицизмом и бесстрастностью, которые характерны и для других частей м
анускрипта.
Впрочем, обо всем этом читатель может судить сам.

ОТЪЕЗД ИЗ ГОРОДА МИРА

Во имя Аллаха Всемилостивого и Милосердного, Повелителя обоих миров, бла
гословен будь величайший из пророков, наш господин и повелитель Мухамма
д, избранный Богом, и да пребудет душа его в вечном мире и благодати до тог
о самого дня, когда исполнятся его пророчества!
Это книга Ахмеда ибн-Фадлана ибн-аль-Аббаса ибн-Рашида ибн-Хаммада, подч
иненного Мухаммада ибн-Сулеймана, посланника правителя аль-Муктадира к
королю Сакалибы, в которой автор повествует о том, что он видел в землях т
юрков, хазар, сакалибов, башкир, русов и норманнов, об их царях и об обычаях
жизни народов, населяющих эти страны.
Послание от Иилтавара, царя Сакалибы, было доставлено ко двору повелител
я всех правоверных аль-Муктадира. В своем послании повелитель иноземног
о царства обращался к нашему правителю с просьбой прислать ему кого-либ
о, кто смог бы наставить его на путь истинный в вопросах религии и подробн
о ознакомить с законами ислама; нужен был царю Йилтавару и человек, котор
ый воздвиг бы в его столице мечеть и построил передвижную трибуну, с кото
рой можно было бы обращаться с проповедью к подданным и обращать их в ист
инную мусульманскую веру во всех уголках его царства; нужен был ему и сов
етник в области возведения фортификационных сооружений и устройства р
абот по их строительству. Обо всем этом царь Сакалибы нижайше молил вели
кого халифа. Посредником в передаче этого послания выступил Дадир аль-Х
урами.
Повелитель всех правоверных аль-Мукта-дир, как это теперь хорошо извест
но, не был величайшим и справедливейшим из халифов. Слишком влекли его уд
овольствия этой жизни и слишком доверял он льстивым и в то же время лживы
м речам своих придворных, которые, пользуясь слабостями халифа, обманыва
ли его во многих государственных делах и обогащались за счет государств
енной казны за его спиной. Я не принадлежал к этому кругу приближенных пр
авителя Ц как по должности, так и вследствие не слишком благосклонного
отношения аль-Муктадира к моей персоне. Причины же тому были следующие.

В Городе Мира жил пожилой купец по имени ибн-Карин, и было у него в достатк
е всего, что только можно пожелать, за исключением щедрого сердца и любви
к людям. Строго хранил он от глаз посторонних свое золото, а наравне с ним
и свою молодую жену, которую никто никогда не видел, но о которой все говор
или как о женщине невероятной красоты. В один прекрасный день халиф напр
авил меня с посланием в дом ибн-Карина, и вскоре я предстал перед воротами
его богатого жилища и потребовал впустить меня, показав слуге запечатан
ное личной печатью халифа послание. По сей день мне неведомо, о чем говори
лось в том письме, но это не имеет отношения к моему повествованию, а по пр
ошествии стольких лет вовсе потеряло какое бы то ни было значение.
Самого купца дома не оказалось, он уехал куда-то по своим делам; привратни
ку я объяснил, что должен дождаться возвращения хозяина, поскольку халиф
приказал мне вручить послание адресату в собственные руки. Повинуясь за
кону, привратник впустил меня. Чтобы распахнуть для меня двери, потребов
алось некоторое время, ибо их украшало множество замков, засовов, задвиж
ек, цепочек и прочих запоров, как это заведено в домах скупых и подозрител
ьных людей. Наконец меня впустили, и я прождал во внутреннем дворе почти ц
елый день, мучимый голодом и жаждой. Тем не менее слуги скряги-купца так и
не удосужились предложить мне какого бы то ни было угощения или напитка.
Солнце прошло зенит, и в самые жаркие послеполуденные часы, когда дом зат
их и слуги погрузились в сон, я тоже почувствовал дремоту. Пробуждение мо
е было прекрасно: оно сопровождалось видением молодой прекрасной женщи
ны в белоснежном одеянии. Я сразу понял, что передо мной та самая красавиц
а Ц жена старого купца, которую никто никогда не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73