— Вы из органов? — спросила я, уловив во фразах Петрова знакомый профессиональный канцелярит.
— Десять лет назад уволился по собственному желанию, — пояснил он. — А как вы узнали? — Петров вздрогнул и оглянулся. — Впрочем, это не важно, — пробормотал он и продолжил:
— Мои старые знакомые меня и предупредили. Ваше имя мне уже давно известно от… других знакомых. Да, в общем, и это не важно. Вы поймите, — Петров наклонился ближе ко мне и почти прошептал, — это чья-то злая воля. Именно так, иначе и не объяснишь. Мало того что убили мою жену, еще и вешают это преступление на меня, а так как я уже давно уволен из органов, то спецзона мне не светит и спецСИЗО — тоже. Меня уже предупредили. А среди уголовников я просто не выживу, это же ясно.
— Пойдемте ко мне, поговорим, — устало произнесла я, повторяя свое приглашение.
Пока еще мало понятно было, о чем идет речь и за что можно зацепиться, но уже совершенно ясно, что разговор нужен подробный и неторопливый.
Петров помолчал, затем пошарил в карманах брюк и вынул пачечку сложенных вдвое стодолларовых купюр.
— — Это аванс за работу, Татьяна Александровна… — произнес он, протягивая деньги. — А здесь копии всех нужных документов.
Петров протянул мне «дипломат», и так как я помедлила, он его раскрыл и показал его содержимое. В «дипломате» лежало несколько тонких папок с бумагами, расческа и авторучка. Петров снова закрыл «дипломат», и после этого я взяла и «дипломат», и деньги.
Где-то рядом послышались торопливые шаги нескольких человек.
Петров вздрогнул, ссутулился и отпрыгнул назад под дерево.
— Я найду вас завтра, Татьяна Александровна! — громко прошептал он из темноты и, судя по звукам, поспешил прочь.
Я только вздохнула, повернулась и пошагала к своему подъезду. Если мужчина на ночное предложение девушки отвечает, что он придет завтра утром, то с этим уже ничего не поделаешь. Рок, фатум, ананке или просто невезуха.
Уже заходя в подъезд, я услышала с улицы крики:
— Вот он! Стоять, гад, милиция!
После чего сухо прощелкали два пистолетных выстрела.
Я оставила «дипломат» в подъезде, быстро сунула доллары в кармашек майки, выскочила на улицу и, пробежав за дом, увидела милицейскую машину, ярко светившую фарами перед собой.
Двое сержантов тащили Петрова, еле-еле передвигавшего ноги. Моего неожиданного клиента затолкали внутрь машины, взревел мотор, машина лихо развернулась на месте и умчалась по трассе.
Я постояла, задумчиво посмотрела вслед исчезнувшему в темноте видению и неторопливо зашла в подъезд. «Дипломат» стоял на том месте, где я его оставила. Подхватив эту ношу с чужими проблемами, сейчас ставшими, очевидно, и моими тоже, я поднялась на лифте и вошла в свою квартиру.
Раздевшись в коридоре, я раскрыла «дипломат», выложила все лежащие в нем бумаги на журнальный столик, села в кресло и уже взяла в руки телефонную трубку своего мобильника, как вспомнила, что у нормальных людей сейчас самая что ни на есть глухая ночь и они законопослушно спят.
Поэтому решила, что позвонить все-таки будет приличнее утром, отложила телефон в сторону и закурила. А потом достала мешочек с гадальными костями — в данной ситуации не помешает сориентироваться, что сулит история, в которую я так неожиданно ввязалась.
Покатав магические двенадцатигранники в ладонях, я бросила кости на столик и посмотрела на расклад. 21+34+5. «Вы уже сами непроизвольно накликали на себя беду».
— Какое совпадение, скажите пожалуйста! Я и сама подумала о том же, — проворчала я и вынула из кармашка майки деньги, данные мне клиентом с оригинальной фамилией Петров.
Несколько долларовых банкнот, брошенных на стол рядом с костями, были фактом, от которого не отмахнешься так просто: человек попросил моей помощи, и я взяла задаток. За эти деньги я просто была обязана или постараться раскрыть дело, или опять же постараться и найти весомые, главным образом для меня самой, причины отказаться от этого дела. Собственно, отказаться я могла только по одной причине — если Петров на самом деле убил свою жену.
В любом случае предстоит расследование, и мой пляж, похоже, накрылся медным тазиком.
Я загасила сигарету в пепельнице и принялась за изучение текстов. Это были копии свидетельских показаний с пометками, сделанными авторучкой на полях.
Чтение заняло два часа. Потом я приняла душ и легла спать.
А телефонную трубку положила рядом, чтобы утром не искать ее, если вдруг кто позвонит, и тем самым сэкономить время и нервы.

Я не завела накануне будильник, поэтому проснулась без эмоционального шока, обычно вызываемого его истошным верещанием. Первым делом я посмотрела на часы — рань для меня несусветная, но официальный рабочий день начался, надо и мне включаться, раз уж ввязалась в эту историю. Вторым делом набрала на мобильнике номер телефона Володьки Степанова.
Володька Степанов был моим однокурсником.
Помимо этого, он был еще майором милиции, классным парнем и большим моим другом. Его служебная резиденция располагалась в здании городского управления внутренних дел, и чтобы пройти к Володьке, нужно выписать кучу пропусков. А поговорить с ним сейчас очень не помешало бы, ибо в моей ситуации мне нужны были все Володькины качества — и человеческие, и служебные. Минувшей ночью я его пожалела, звонить не стала, но теперь моя решимость просто била копытом о землю.
Даже не прорвавшись, а проломившись через передовые заслоны майорской обороны в виде секретарши, я поздоровалась с Володькой и спросила, как ему спалось.
1 2 3 4 5 6 7