— Двадцать девятого августа, — без запинки отрапортовала я.
— Ну что, ребята, поможем девушке? — По тону рыженького было ясно, что мое дело в шляпе. «Ребята» нерешительно заухмылялись, и тут я пустила в ход своего козырного туза.
— Ой, такое вам спасибо… а я уж для вас… вы не думайте, я знаю, у вас работа нелегкая…
— Да уж, работенка — та еще, — донеслось откуда-то из задних рядов.
— Ну вот! А я тут вам сувенирчик небольшой… — И на свет появилась моя поллитровая домашняя заготовка. Настроение у аудитории сразу стало бодрее. Послышались нечленораздельные, но явно одобрительные звуки, и рыженький, который, видимо, был тут за главного, сказал брюнету в прыщах:
— Вадик, проводи девушку, покажи там… что нужно. Да вы в обморок-то не плюхнетесь? У нас тут не кино.
— Ой, я за это время такого уже насмотрелась… Вы мне только покажите, кто к вам за последнее время поступал, а я уж там… сама уж…
— Ну ладно, проводи, Вадик. А если что, и я могу с вами сходить, чтобы не так страшно было, — с ухмылкой предложил рыжий, как-то уж слишком фривольно пройдясь глазами по моим внешним данным.
— Ой, нет-нет, большое спасибо, мне и так неудобно…
Отделавшись от рыжего, я вслед за Вадиком, который, по счастью, не был таким разговорчивым, углубилась внутрь помещений морга.
Не люблю я эту жуткую атмосферу — и правда, как они работают здесь, бедные? Предвкушая то, что мне сейчас предстоит сделать, я постепенно теряла свой легкомысленный настрой, и настроение становилось все более мрачным. История с дядей оказалась удачной, но благодаря ей мне придется теперь осматривать не один изуродованный труп, а несколько. Может быть, даже больше десятка. К счастью, дело оказалось не так плохо.
— Неопознанных поступало только шесть, две из них — женщины, один — явный бомж. Женщины вас, как я понял, не интересуют?
— Нет! — Я ответила с такой поспешностью и нажимом, что Вадик, шедший впереди, обернулся и снова с недоумением посмотрел на меня. Но спрашивать ни о чем не стал. Как хотите, а он мне начинает нравиться.
— Бомжа будете смотреть? — спросил Вадик, когда мы оказались в холодильнике.
— Давайте я всех посмотрю, чтобы душа спокойна была, — проговорила я, изо всех сил стараясь не сбиться с тона круглоглазой дурочки.
— Ну как хотите. Тут еще один: поступил как неопознанный, но в среду приезжала… не знаю — жена, что ли, говорят, опознала.
Ага! Есть!
— Нет, вы уж, пожалуйста, покажите всех… чтобы душа спокойна была, — не найдя лучшего выражения, повторила я.
— Как вам угодно…
Флегматичный Вадик выдвинул нужные ящики, и я стала обходить их по очереди, пытаясь угадать — в каком же из них лежит мой профессор?
Так, этот, сразу видно, бомж. На лице грязь въелась в морщины, руки — просто черные. Не мой «клиент». Что дальше? Блондин, неплохая фигура, без седых волос. Этот, пожалуй, тоже не мой — слишком молод. Так, а этот похож! Синяки, кровоподтеки. Наверняка — мой. Но убедиться не мешает. Я, не сходя с места, попыталась рассмотреть четвертый труп. Коренастый крепыш небольшого роста не носил на лице черт интеллигентности, был явно намного ниже, чем жена профессора, а главное — не имел на теле следов побоев.
Стараясь не привлекать повышенного внимания Вадика, я углубилась в изучение трупа мужчины, который лежал передо мной. Продолговатые удлиненные синяки свидетельствовали о том, что удары наносились не кулаками. Скорее — палкой. А вот что-то более интересное! В центре синяка — кровоподтек и рана: как будто воткнули что-то острое. Палка с гвоздем? Или доска. Доска с гвоздем… вполне возможно.
Что еще? Синяки практически по всему телу, то есть и тут милиция не ошиблась — нападавших было несколько. Вот, кажется, и все. Никаких сенсаций. Пока все данные только подтверждают выводы многоуважаемых органов, и взять с этого бесперспективного трупа мне особо нечего. Разве что образец крови: вдруг пригодится? Я незаметно достала из кармана специальный пакетик и сковырнула в него немного застывшей крови из кровоподтека. «С паршивой овцы хоть шерсти клок», — промелькнуло в голове с неуместной иронией.
— Ну как? — решился наконец подать голос молчаливый Вадик.
— Нет… нет, его здесь нет.
Опустив глазки, я постаралась изобразить скорбь по утраченному дяде.
— Ничего, еще найдете… — неуверенно попытался успокоить меня Вадик.
— Да… да, конечно… спасибо вам.
Я бросила на Вадика полный благодарности прощальный взгляд и поспешила выбраться на свежий воздух.
Не найдя ничего нового в морге, я поехала осматривать место преступления. Расспросив по дороге, как найти институт кооперации, я припарковалась в сторонке и медленно направилась в сторону института, внимательно осматриваясь по сторонам.
Объясняя мне, как найти переулок, в котором убили профессора, Надежда Сергеевна говорила, что рядом находится кондитерская фабрика. Судя по пряношоколадному запаху, который разносился по окрестностям, фабрика была совсем недалеко. Однако указателей улиц нигде не было, и, чтобы найти требуемый переулок, мне пришлось расспросить человек пять прохожих. Оказывается, такие тонкости, как названия переулков, жители города Покровска не особенно стремятся запоминать.
Наконец мне попалась пожилая женщина, благодаря которой я и обнаружила искомое. Переулок был расположен весьма удачно: с одной стороны метра на три возвышалась глухая бетонная стена кондитерской фабрики, с другой был газон, довольно плотно усаженный кустами и деревьями, и за ним — ворота какой-то базы, казалось, специально созданные для того, чтобы никогда не открываться. Даже сейчас, днем, в переулке не было ни души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10