Ничего не пытайся от меня утаивать. Иначе тебе же будет хуже. Можно рассчитывать на твою честность?
- Дорогой Герман, я бесконечно тебе благодарна. Обещаю ничего никогда не скрывать. Не сомневайся в моей преданности и честности. Я совершенно случайно оказалась среди этих иродов. Честное слово, долго не догадывалась, кто собирается в моем доме. Думала, играют в карты, вечерами некуда идти - время смутное, вокруг стрельба, неспокойно. И вот за свою простоту горько поплатилась. О господи, что меня теперь ждет? Какие жуткие сны я вижу!
- Поздно, да и что толку заниматься самобичеванием, - задумчиво проговорил Тихон. - Этим себе не поможешь. Надо думать, как их перехитрить.
- Но как?
- Давай вместе порассуждаем. - Тихон осторожно стал подходить к главной теме: - Советская власть не на время, а навсегда. Это факт. Ворье выловят, всех посадят за решетку. Тоже бесспорно. Но с нашей помощью это получится быстрее.
- Сделаю все, что в моих силах! - взволнованно воскликнула Зося, забыв удивиться таким неожиданным словам Германа Карловича. - Но кто может обещать мне полную безопасность? Ведь эти нелюди меня просто уничтожат... Как они могут расправиться со мной - вы... ты же знаешь... И другое. Не сочтет ли меня милиция на следствии сообщницей бандитов?
Тихон тотчас ответил:
- Владимир Ильич Ленин, глава Советского государства, требует внимательно разбираться с каждым оступившимся. То, что ты была не в курсе их дел, доказать в общем-то можно.
Столицын в раздумье зашагал по комнате. Можно ли до конца довериться девушке? Наверное, даже нужно. Второго такого случая не будет. Она должна немедленно стать его помощницей. И он решился:
- Зося, отнесись к моим словам правильно. Я хочу помочь тебе. Но не только в этом моя роль. Я не случайно здесь...
- Ой! Вы из... Угадала? Все теперь ясно, только сейчас все поняла. Ух, как мне здорово повезло! Господи, да я на все готова ради того, чтобы помочь вам... тебе. Что скажешь - все сделаю.
И Тихон посвятил девушку, насколько было можно, в свои планы. На прощанье он попросил Зосю:
- Дверь никому не открывай. Только мне. Пароль, скажем, "Рассвет".
- "Рассвет". Кстати, он уже за окном. Но как мне тебя все же называть?
- Пока для тебя ничего не изменилось. Я по-прежнему Беккер.
В логове
Доверившись Зосе, Тихон стал изводить себя мыслями, правильно ли он поступил. Он то упрекал себя за это, то оправдывал. "Я сотрудник уголовного розыска. Для меня важно перетащить на свою сторону как можно больше помощников. Один в логове "Серого волка" я вообще ничего не могу сделать". Под утро в гостинице Тихон прилег отдохнуть, и тотчас ему приснился неприятный сон. Вроде бы пришел связной Федор и сообщил, что его отзывают из операции за допущенное своеволие. Тихон проснулся в холодном поту. Кто-то стучался в дверь. Это была Лиза, принесшая постояльцу утренний кофе. Она с беспокойством, чуть не плача, вымолвила:
- Ну разве так можно? Всю ночь где-то пропадали. Я уж и не знала, что думать. Убьют, как и...
- Такого не должно случиться, Елизавета. А за Николая и Белоусова надо отомстить. Такая вот у меня жизненная задача.
Когда горничная ушла, Тихон опять задумался. Не ошибся ли в Зосе? "Нет, - твердо решил он, - без людей в нашем деле не обойтись". И к нему снова пришла уверенность. Он с нетерпением стал ждать связного, чтобы передать добытые сведения. А когда отправил донесение, с волнением взглянул на часы: вот-вот должен был прийти человек из банды Бьяковского. И действительно, вскоре в дверь постучали, и на пороге объявился нетерпеливый бойкий парень лет двадцати пяти. Посыльный атамана приказал Тихону:
- Двигай за мной. Только не иди рядом. Чуток поотстань.
Парень быстро, часто бегом вел Столицына по городу переулками, пролезая через щели заборов. Крепкий был мужичок. Но и Столицын не уступал ему - сказывались фронтовой опыт и милицейская выучка. Во время этого беспорядочного бега с препятствиями Тихон заметил "хвост". За ними шел сотрудник губмилиции. Это порадовало агента угрозыска: "Не один, значит, Рябов принял меры".
Около неприметного дома, расположенного в глубине сада, проводник подождал Тихона. После короткого объяснения с охраной его впустили внутрь дома.
- Иван Потапыч, принимай гостя, - почти с порога крикнул вихрастый проводник.
- А, старый знакомый, - выйдя из боковой комнаты, ответил тот.
"Малина" гудела. В многочисленных комнатах слышались смех, плач, звон стаканов, крики, гомон... Кто-то горланил: "А мы не красные, а мы не белые, а мы зеленые, в полоску серые". Другой голос истерично визжал: "Шурок, налей еще! Может, последнюю". "Нализался, работничек", - осаживал кто-то слабонервного. Послышалась даже оплеуха.
В дверном проеме мелькнул крючконосый сосед по новогоднему столику, Иоганн Ротэ. Наконец Тихона проводили в комнату. Вслед за ним и Потапычем вошли четыре человека. Двоих Столицын узнал: кучера, который когда-то подвозил его к Дому обороны, и женщину - она недавно настойчиво приглашала его повальсировать вокруг наряженной елки в ресторане Слезкина.
Появился чернобородый, похожий на цыгана Степан. Женщина, поставив закуску, ушла, а мужчины подсели к столу. Справа от Тихона сел жгучий брюнет кавказского типа. Слева, закинув руку за спинку стула, по-барски развалился солидный усатый мужчина, то и дело подносивший к глазам лорнет в золотой оправе. Он испытующе рассматривал гостя. Пауза затянулась. Столицын решил первым нарушить молчание:
- Господа, прошу меня извинить и понять. Я передумал. На то есть причина. Остерегаюсь неприятностей.
Степан словно не слушал Германа Карловича Беккера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43