..
- А зачем сидим?- вдруг спросил Климов.
- Ждем,- сообщила Ева Петровна.- Ждем, когда кто-нибудь из этих
четверых признается или расскаокет, код было дело.
- А если не признается?
- Тогда... очевидно, придется вызывать милицию.
- Так давайте вызывать,- предложил Кирилл.
- Правильно,- поддержал Кубышкин. - А то кушать хочется.
- Тебе полезно похудеть,- сказала Ева Петровна и опять загово-
рила о пятне, которое легло на тимуровский правофланговый отряд и
школу. Потом подняла Женьку Черепанову и велела высказать свое мне-
ние. Женька была бессменная председательница совета отряда. Она
встала и начала говорить, что те, кто совершил этот безобразный пос-
тупок, опозорили класс и долокны признаться, если они еще хоть ко-
шельку дорожат званием пионера. А если Кирилл Векшин ни в чем не ви-
новат, то ему надо вести себя не так, а воспитанно...
Кирилл смотрел на Черепанову без всякой злости. Женька говорила
те самые слова, которые принято говорить на собраниях, когда когони-
будь обсуждают.
Женька была красивая, и Кирилл смотрел на нее с удовольствием.
Он не испытывал к Черепановой никаких чувств, но глядеть на нее было
приятно: как на красивую открытку или статуэтку. Почти все девчонки
за лето вымахали в высоту, стали больше мальчишек (Кубышкин презри-
тельно сказал: "Во, лошади. Теперь им на танцах десятиклассников по-
давай"), а Женька осталась прежней. Она была невысокая, стройнень-
кая, с мальчишечьей русой прической и длинными серыми глазами.
- ...А Векшин вообще всех нас удивляет. Это кошмар какой-то, -
закончила Черепанова свою речь и бросила на Кирилла очень осуждающий
взгляд.
- Дура,- полушепотом сказал Кирилл.
- Сам,- так же ответила Женька. Кирилл перестал слушать и по-
вернулся к окну.
По другой стороне улицы брела послушная вереница детсадовских
малышей в пестрых маечках и трусиках, в белых панамках. Впереди шла
одна воспитательница, позади другая. Ребятишки, наверно, младшая
группа. Трехлетние пацанята.
Кирилл подумал, что он будет в десятом классе, когда Антошка
станет вот таким. И как всегда при мысли об Антошке, толкнулась в
нем упругая теплая радость.
Что бы ни случилось, какие бы горести ни подкарауливали Кирил-
ла, все равно есть у него братишка. Круглощекий, улыбчивый, славный
Антошка...
Конечно, бывает всякое: иногда почитать хочется, а он вопит;
надо бежать к Деду, готовить паруса, а ты отправляешься на молочную
кухню за Антошкиным обедом... Но боже мой, как все-таки здорово, что
он есть на свете - настоящий родной братик! Как он смотрит на Кирил-
ла, как слушает песни...
А между прочим, на кухню и сегодня надо бежать. И скоро... Ки-
рилл встал и взглянул на большие часы за окном-они висели на столбе
у сквера.
- Что, Векшин? Ты все-таки решил признаться? - спросила Ева
Петровна почти благосклонно.
- В чем?- удивился Кирилл.
- Что значит "в чем"? В том... что я сказала. Пусть встанет
тот, кто виноват.
- Извините, я не слышал,- холодно сказал Кирилл.
- А, ну конечно! Слова классного руководителя для тебя пустой
звук. Тогда с какой стати ты поднялся?
- Чтобы на часы взглянуть, вон там на улице.
- Смотреть на часы бесполезно,- сообщила Ева Петровна уже не
Кириллу, а классу. - Сидеть будем, пока не выясним.
- Я сидеть не буду,- спокойно сказал Кирилл. Он и в самом деле
был сейчас спокоен. Только глубоко внутри дрожала тугими струнками
сдержанная злость. Уже не обида, а просто злость.
- Бу-удешь, голубчик...
- Не буду. Мне в молочную кухню надо идти за питанием для бра-
та. Его в четыре часа кормить полагается.
- Ты опять лжешь,- утомленно произнесла Ева Петровна.- Если бы
ты ходил в эту кухню, мама дала бы тебе записку, и тебя бы никто не
стал бы задерживать на репетициях. А ты прятался, чтобы не ходить на
хор.
- Потому что дело не в кухне. На хор я бы и так не пошел.
- Из ложного принципа и глупого упрямства.
- Мне надо идти,-сказал Кирилл. - Серёга, выпусти.
Серёга Коробов выбрался из-за парты, освобождая проход. Класс
наблюдал за Кириллом с молчаливым интересом. Кирилл пошел к двери.
- Какой нахальный,- громким шепотом сказала Элька Мякишева.
Ева Петровна встала у порога.
- Имей в виду, Векшин, если ты попытаешься уйти, я сообщу ди-
ректору... что для тебя, оказывается, не писаны никакие школьные
правила.
Кирилл остановился перед ней.
- Они для Антошки не писаны,- сказал он с ощущением полной и
радостной правоты. - Разве есть правила, чтобы трехмесячного малыша
морить голодом? Он, пожалуй, покажет правила... Разрешите, пожалуйс-
та, пройти.
Ева Петровна хотела что-то сказать, открыла рот... и посторони-
лась.
Когда Кирилл был уже в доридоре, он услышал:
- За портфелем пусть явится отец.
Кирилл обернулся.
- Он бы и так пришел, если надо. Зачем портфель? Как выкуп, что
ли?
- Вот именно! Для гарантии. Если я не дозвонюсь.
"Звони, звони",- сумрачно подумал Кирилл. Дома телефон не рабо-
тал второй день, а "а работе у отца недавно сменили номер.
Внизу, у самого выхода, Кирилл встретил Зою Алексеевну, которая
учила его в младших классах. Он улыбнулся и приготовился сказать
"Здрасте, Зоя Алелсеевна". И вдруг увидел, что она смотрит на него
странно. Без обычной улыбки.
- Кирюша... Что с тобой случилось?
Она смотрела так, словно у нее что-то сильно болело. Или не у
нее? Кирилл вдруг отчетливо вспомнил, как в третьем классе, в весен-
нем походе, она с таким же лицом бинтовала Петьке Чиркову разбитый
локоть.
1 2 3 4 5 6 7 8