- Я жду, когда ты наконец поймешь, что все имеет свои причины и следствия. Твоя необязательность превратилась в двойку, двойка в будущем превратится в обыкновенное незнание. А это самое страшное. Незнание превращает жизнь в скучное существование.
- Ни во что оно не превращает, - проворчал Филя.
- Что ты там бормочешь? - недовольно переспросил папа. - Значит, ты имеешь на этот счет свое мнение? И какое же?
- Не имею, ничего я не имею, - отмахнулся Филя. - Просто мне кажется, что незнание, наоборот, интереснее всех знаний.
У папы от удивления брови медленно поползли на лоб.
- К-как это? Будь добр, объясни.
- Да все просто. Чего-то не знаешь - и стремишься узнать. И узнаешь. Вот и интересно. А если уже знаешь, то сидишь довольный, как... Как компьютер!
- Интересный ход мыслей, - хмыкнул папа. - Только я почему-то не замечаю за тобой именно этого стремления. А кстати, вот ты не знаешь, как появилась эта двойка. Подумай, пожалуйста, используй свой метод, и пойми, в чем причина. Поинтересуйся, так сказать, у самого себя.
- А неприятности вообще необъяснимы! - воскликнул в сердцах Филя и вздохнул. - Это просто несправедливость... Вот, например, объясни мне, если ты все знаешь о природе, для чего существуют комары?
- При чем тут комары? - удивился отец. - Ты какие-то глупости говоришь.
Папа был ученым-биологом, и поэтому Филя так хитро повернул разговор. Чтобы интересней было беседовать.
- Ничего не глупости. - Филя уже говорил увлеченно, будто и забыл, что он виноват. - Я к тому говорю, что существование в природе этой гадости объяснить нельзя. Это - просто неприятность. Вот так и двойка моя.
Папа рассмеялся:
- Неожиданное сравнение! Все-таки, в отличие от полчищ комаров, твою двойку можно прихлопнуть, да? В смысле - исправить. Хорошо?
Филя кивнул. А что тут скажешь? И так запутался. Знания, незнания, причины, следствия... На умные темы с папой лучше не разговаривать. Только начинаешь что-то объяснять, а он уже спешит все в шутку превратить. Привык, наверное, разговаривать с Филей-младенцем. И никак до него не дойдет, что его сын - вполне взрослый человек. Как говорил Карлсон, в полном расцвете лет. Скоро тринадцать будет. И хоть считается это число несчастливым, Филя дождаться не мог следующего дня рождения. А кто же его не ждет - всякое живое существо стремится стать постарше!
Филя все-таки заметил, что с годами вовсе не легче становится выражать свои мысли. Наоборот, кажется, все труднее и труднее сказать все так, как думаешь.
"Наверное, мои мысли становятся сложнее", - вздохнул Филя.
Вот и сейчас никому на свете не сумел бы он объяснить свою радость... Любой человек, послушав Филю, покрутил бы у виска пальцем - и был бы прав. Он рад тому, что кто-то в подъезде разрисовал стены и лифт! Вот это да!
Филя в очередной раз закашлялся и повернул ручку двери. Как хорошо, что никому ничего не надо объяснять. Лучше всего не болтать зря, а действовать. Выследить и обезвредить преступника - вот достойное занятие. И лучшее средство от скуки...
И вдруг Филя спохватился. Да как же он в таком виде покажется родителям! Глаза слезятся, кашель прорывается, как ни сдерживай... Да его просто никуда больше не выпустят из квартиры! Подумают, что он мгновенно простудился от какого-нибудь незначительного сквознячка. Видно, без прогулки на свежем воздухе не обойтись. На улице он придет в себя, избавится и от слез, и от кашля.
Войдя в лифт, Филя еле удержался, чтобы не посмотреть вверх. Не хватало ещё любоваться этой дурацкой надписью! Одно воспоминаие о том, что эти слова начертаны над головой, портило настроение.
"Надо обязательно стереть или закрасить", - подумал Филя.
Но тут он представил, что будет закрашивать краской надпись - и его застукают за этим занятием. И будет он в ответе за все надписи, сделанные в подъезде. И в прошлом, и в настоящем, и даже в будущем. Потому что кто пойман, тот и вор. Хотя пословица звучит немного по-другому, но смысл примерно такой.
И с новой силой вспыхнуло в Филе желание обязательно выследить неизвестного обидчика. "Чего голову задрал дурак!" Эта надпись, казалось, уже сама собой произносилась внутри, как навязчивый мотив какой-нибудь песни.
Филя даже не понял, почему он нажал кнопку не первого этажа, а пятого? Наверное, машинально.
"Не только преступники возвращаются на место преступления, - подумал он. - Но вот и... сыщики".
Так он назвал себя впервые - задумавшись, конечно, перед этим словом на мгновение. А как назвать? Полицейский, милиционер? Агент, инспектор? Нет нормального слова для человека, который по собственной воле наводит порядок и восстанавливает справедливость. Все слова разобрали профессионалы. Ничего, сойдет и "сыщик". Нормальное слово, хоть и есть в нем что-то собачье. А что плохого в собаке? Особенно если дело касается расследования. Вот и получается, что вполне подходит Филе слово "сыщик".
На этот раз он внимательно вгляделся в пятнышко краски на кнопке звонка. Даже если бы он умел снимать отпечатки пальцев, это не помогло бы. Потому что пятнышко было сплошным, безо всяких линий.
"Наверное, пользовались перчатками", - подумал Филя.
И вдруг он услышал за общей дверью шум. Открылась одна из квартир. Филя еле успел выскочить на лестничную площадку за мгновение до того, как кто-то вышел и вызвал лифт.
Затаившись, стараясь не дышать, думая о том, что он вот-вот закашляется, Филя прижался к стене. Ни к чему, совсем ни к чему ему выдавать себя в самом начале операции! Вот только никак нельзя упускать такую возможность... Ведь там, у лифта, может стоять тот самый "художник"! Филя осторожненько приблизился к двери и выглянул на площадку.
1 2 3 4 5 6 7