»
Когда ей позвонили и сказали, что ее муж Борис Борщаков мертв, она испытала облегчение – это было ужасно, но это было, увы, чистой правдой. Она не обрадовалась, нет, но ей стало легко, как будто разом упало давление, и она задышала свободно полной грудью. Авария произошла на шоссе по дороге в Москву. Борис Борщаков на полной скорости выехал на встречную полосу, пытаясь обогнать на подъеме в гору автоцистерну. Он был сам виноват в лобовом столкновении с мчащимся навстречу грузовиком. На ночной, плохо освещенной дороге это было безумием. Но Ольга знала причину этого безумия. В ту ночь Борис Борщаков очень торопился в Москву. Он всегда торопился, сгорая от нетерпения и страсти, когда ехал в Москву к НЕЙ.
Может, лучше им было бы развестись? Но развод означал бы ЕЕ победу. А этого Ольга допустить не могла. Да он и сам на разводе сильно не настаивал, и не только из-за дележки имущества и капитала, который они наживали сообща.
Он не настаивал на разводе из-за дочери, в которой души не чаял. Он знал, что она, Ольга, никогда не отдаст Дашу ему. И считал, что его разрыв с семьей нанесет девочке непоправимую психологическую травму. А ранить чем-то «свою Дашутку, свое сокровище» он не мог – и в этом был он весь.
«Ну да, он предпочитал наносить раны мне. – Ольга вспомнила тот их самый последний день здесь, в „Далях“, после которого Борис умчался в Москву навстречу своей гибели. – Он предпочитал терзать меня своей ненавистью. Но ведь ЕЕ он тоже терзал. ЕЙ он тоже причинял боль своим нежеланием быстро развестись со мной и оформить брак там, в Москве».
От этого на душе как-то сразу отлегло. От этой мысли, что «ЕЙ тоже было тогда не сладко с ним», даже сейчас, по прошествии стольких месяцев, когда некого было уже делить и не за кого ломать копья, на душе начинали петь скрипки вместе с соловьями. «Сейчас ЕЙ хуже, чем мне. У меня, по крайней мере, есть деньги, собственность, есть дочь – его ребенок, его плоть. А что есть сейчас у НЕЕ?»
Когда мужчина, имеющий жену и любовницу, неожиданно гибнет в автокатастрофе, кто остается при своем, а кто теряет все, что имел? В случае с Борисом Борщаковым в выигрыше оказалась Ольга. Законная жена, для которой в последние годы ночью в спальне при закрытых дверях, днем в офисе при запертых на ключ дверях, в машине наедине он не находил иных слов, кроме как «Когда же ты сдохнешь наконец, тварь, сволочь, гадина, б…?».
В проигрыше же оказалась та, другая – любовница, которой он шептал в постели в порыве страсти совсем иные слова. Через полтора года о ней стоило бы уже и позабыть. И вроде бы это не составляло труда, потому что ОНА в реальности как бы и не существовала теперь. Да и тогда тоже.
Реальность – это что-то осязаемое для ненависти, для ревности – лицо, фигура, глаза, походка, цвет волос, голос. А ничего этого для Ольги Борщаковой как бы и не было. Ведь она никогда не видела любовницы своего мужа. Знала только, что зовут ее Анна, что она гораздо моложе, что работает в Москве в каком-то рекламном агентстве и что у нее нет детей.
«Она не смогла от него родить, а я родила, – подумала Ольга. – Сейчас мне сорок восемь, Даше восемь. Газ в наш дом в Двуреченске проведут, все работы закончатся к октябрю. С осложнениями после скарлатины мы уже почти справились. Еще две недели посидит в карантине и пойдет в школу, жаль, что так вышло, первого сентября с этой скарлатиной чертовой, и откуда только привязалась эта зараза, но ничего, все уже позади. Год закроем с прибылью, на Рождество махнем куда-нибудь отдохнуть за границу все вместе – тетя Маруся все зубы себе отремонтировала, можно и в Европу ее везти, Игоря тоже возьму с собой, с ним мне надо что-то решать, ох, мука моя, а что тут решишь?»
Ворона на крыше гаража каркнула так, словно в крике хотела разорваться пополам. Она явно бросала вызов. Ольга потянула оконную раму на себя, шаря глазами по своему письменному столу – что бы взять такое, чтобы прикончить эту сволочугу. Но тут же и опомнилась. Французы уезжают. Автобус их вон под окнами разворачивается. Что они подумают, если у них на глазах она – хозяйка «Валдайских далей», респектабельная женщина, любящая мать – пришибет эту пернатую провокаторшу.
Ольга взяла телефон и набрала сотовый номер Игоря Хохлова – старшего менеджера отеля, выполняющего одновременно обязанности и начальника охраны.
– Слушай, ты говорил, что ружье купил, – сказала она тихо, словно боялась, что ворона услышит ее.
– Не зарегистрировал еще, не успел. А в кого стрелять?
– Я покажу. Завтра утром, когда французов не будет здесь.
– Подсудное дело, а? – Игорь Хохлов усмехнулся.
– Ты же говорил, что на все ради меня готов.
– Ах, вот как. Проверочка?
– Да, испытаем тебя, Игорек. Французы завтраком довольны?
– Вполне. Они уезжают.
– В 2016-м номере фен сломали. Вызвать мастера. И что там с душем в 2025-м? Наладили?
– Заменили полностью.
– Мои красотки где? У себя или уже завтракают?
– Уже завтракают, и Маруся Петровна, и Дашенька. Оль, я сейчас зайду к тебе? Тут письмо из налоговой пришло и…
– Можешь зайти просто так. Письмо подождет, – усмехнулась Ольга.
Игорю Хохлову, ее старшему менеджеру, было двадцать восемь лет. Он умел извлекать выгоду из своего возраста и внешности. А вот убедительных и одновременно изящных, ни к чему не обязывающих поводов «зайти» изобретать так еще и не научился.
Торжествующая ворона взмыла с крыши, пронзительно каркнув на прощанье.
«Ничего, ничего, поглядим, где ты будешь завтра, тварь». Ольга проводила ее взглядом, пока она не скрылась за кронами деревьев.
Глава 5
«ДАЛИ» – ВИД СНАРУЖИ
Было такое чувство, что все с самого начала пошло не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16