Немедленно скажи Первому, что у Седьмого - большие проблемы.
- Я попытаюсь.
- Ты что, новенький? Попытается он! Давай, тормоши Первого, тормоши, пока я не приехал и не навалял тебе по заднице!
Трубку бросили.
Акопов выругался и набрал другой хитрый номер.
- Подполковник Толмачев. Слушаю!
- Ага, - сказал Акопов. - Теперь знаю, кому навалять по заднице. Еще раз бросишь трубку, Толмачев, - урою!
- Интересно, зачем вы хамите? - спросил неведомый Толмачев. Самоутверждаетесь таким образом? Могу лишь посочувствовать - комплекс неполноценности очень мешает жить.
- Ты, философ! - рявкнул Акопов. - Туг скоро придут, может, яйца мне на уши натягивать, а ты политесам обучаешь по секретному телефону?
- Хорошо, - невозмутимо сказал Толмачев. - Соединяю с Первым. Успеете поговорить, пока яйца при вас.
- Смешно, - сказал Акопов. - Надо познакомиться.
Савостьянов выслушал его рассказ о визите "пожарников" и спросил задумчиво:
- Ну, и кто, по-твоему, приходил? Из ГРУ или МТБ?
- Скорей всего из МГБ. Грушники не поленились бы все осмотреть. Они же профессионалы.
- А если ни те, ни другие? Почему бы Ткачеву не завести свою контрразведку?
- Вполне допускаю, Юрий Петрович. Как бы то ни было, работают они превентивно, по всей округе, обеспечивают большой запас прочности. Значит, назревает что-то очень серьезное.
- Назревает, ты прав... Все-таки я пришлю с Людмилой бригаду. Будете посменно работать. Нам сюрпризы не нужны!
20
"В столице циркулируют настойчивые слухи и всякого рода версии о состоянии здоровья президента, о резко возрастающем противоборстве в высших эшелонах власти, о предпутчевой атмосфере все чаще высказываются обозреватели газет, радио, телевидения. Публикуются неожиданные документы и вялые их опровержения...
Совещание ряда радикалов, о котором уже говорилось ранее, не оставляет сомнений в том, что механизм заговорщицкой деятельности запущен ими всерьез и в силу этого вряд ли может быть остановлен.
Операция такого типа, безусловно, является жестом отчаяния. Тем не менее, учитывая включенность в данную комбинацию внешних сил, не следует умалять опасности, угрожающей представительной власти".
"Возможен ли переворот?"
"Советская Россия",
1993, 5 августа.
Наступил очередной понедельник. За выходные на Европейской равнине резко потеплело. Солнце, как и положено в середине июня, вновь стало горячим летним светилом, а не холодным дневным фонарем. Москвичи с облегчением обнажались - футболки, шорты и распашонки пришли на смену свитерам и ветровкам.
Машина начальника Управления, лавируя в автомобильном потоке на Садовом кольце, ехала медленно, подолгу застревая у перекрестков, и генерал, скучая, разглядывал толпу.
- Можем не поспеть, Виктор Константинович, - сказал пожилой водитель генеральской "Волги", когда они намертво встали у Каляевской. - Как с ума все посходили, честное слово... Едут и едут! То по домам, значит, сидели, а теперь надумали кататься. Можем не поспеть. Включить дуделку?
Генеральский водитель имел простительную шоферскую слабость - ненавидел частников, полагая, что дороги в Москве принадлежат исключительно ведомственному транспорту.
- Не бери в голову, Филигшыч, - отозвался генерал-полковник. - Ну, опоздаем... Не кдевушкам едем - подождут.
Он дотронулся до плеча полковника Кабышева, референта, который на переднем сиденье читал и правил бумаги.
- Иван Сергеевич, позвони нашим друзьям и предупреди.
Кабышев отложил папку и снял трубку радиотелефона.
На некотором расстоянии в другой "Волге" ехали Савостьянов с Толмачевым. Еще два экипажа - перед "Волгой" начальника Управления и за машиной Савостьянова - обеспечивали прикрытие. В них сидели чинные молодые люди в светлых костюмах при галстуках - по такой-то жаре! - и с портфелями-"дипломатами" на коленях. Галстуки представляли направленные акустические решетки, с помощью которых можно было прослушивать не только толпу за окнами машин, но и дома вдоль дороги. А в "дипломатах" дремали пулеметы с кассетами патронов, обеспечивающими целую минуту непрерывной стрельбы. Собрал такую гвардию начальник Управления не потому, что трусил. Он просто не выносил неожиданностей. Всего предусмотреть нельзя, любил повторять генерал-полковник. Но к встрече с пьяным дураком, злой собакой и лживой женщиной нормальный человек должен быть готов всегда.
Лишь на Волоколамском шоссе стало посвободнее. Теперь все четыре автомобиля Управления мчались бампер в бампер. Толмачев в этих краях бывал не однажды, но всегда - за рулем и поэтому плохо помнил окрестности. Сейчас он не спеша разглядывал их, словно видел впервые.
Промчались под водотоком канала имени Москвы. Слева открылось Тушинское летное поле. Над ним парили разноцветные самолетики - летуны радовались солнцу и чистому небу. Пересекли кольцевую автотрассу и еще минут пять катили через зеленый тихий Красногорск. Потом кавалькада свернула на узкую ухоженную дорогу. Вскоре остановились в большом сосняке.
Сквозь кроны высоченных деревьев проглядывали белые башенки и шатровые крыши ресторанатерема. Два черных "Мерседеса" тускло отсвечивали тонированными стеклами на стоянке в глубине рощи. А молчаливые ребята с каменными физиономиями прогуливались по гаревым дорожкам вокруг здания. Охранники из машин Управления смешались с ними так же естественно, как футболисты двух команд на одном поле.
Через подставных лиц Управление владело половиной пая ресторана. Вторая половина принадлежала мафии, специализирующейся на недвижимости. Люди там были серьезные, денежные и деликатные - приятно работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106