Например: любопытной Варваре нос оторвали.
- А вы, оказывается, не лишены чувства юмора! - Хоботов сдернул темные очки и впервые посмотрел на Толмачева.
Глаза у него были очень светлые, водянистые.
И нахальные.
- Оказывается, вы с юмором, - повторил Хоботов. - Это несколько примиряет меня с будущей потерей носа. Может, посидим как-нибудь в неформальной обстановке? Понимаю, что как мелкая сошка недостоин просить... И все же! Пивка попьем, креветок приговорим. Приглашаю!
- Спасибо. Вернемся к делу, если не возражаете.
- Не смею возражать. Полагаю, страшилку про госпереворот лучше показать на ТВ, по первой программе. Что называется, на весь Союз. Мой хороший знакомый ведет обзоры "Панорама недели".
Он и озвучит. Только статистику, не обижайтесь, надо почистить.
- Зачем? - пожал плечами Толмачев. - Она и так стерильная. Только что выдуманная.
- Затем, что потребитель информации обладает таким рудиментом, как психология... И он не верит круглым цифрам. Он тихо улыбается, когда слышит про отдельную квартиру к двухтысячному году. Вы написали: полторы тысячи респондентов были опрошены в результате вашего так называемого опроса. Возьмем лучше цифру тысяча триста сорок четыре. Чувствуете, как она наливается соками реализма? Далее. Вы считаете, что семьдесят процентов наших респондентов ожидают переворот до Нового года. Уверяю вас, большинство наших граждан ничего не ожидают. Они еле сводят концы с концами, жрут, пьют и, если получается, живут половой жизнью. Потому-то, учитывая гражданскую дикость общества, при проведении референдума и был занижен предельный уровень голосующих. Сиречь электората. Никаких семидесяти процентов! Пятьдесят семь. Это мое любимое число. Некруглое, весомое. Пятьдесят семь - это большая половина, уверенная и агрессивная. Не какие-то дохленькие пятьдесят два процента, где все вопиет о подчистках, подтасовках, подкупе избирателей и прочих звериных оскалах демократической процедуры голосования. Между нами, я недавно давал коллегам задание на комплексный опрос москвичей. И строчку о перевороте вставил. Если кто-то захочет проверить информацию, которую мы выпустим на телевидение, милости прошу! У нас все по-честному... Когда соваться в эфир?
- Как можно скорее. Но желательно. - чтобы результаты опроса прозвучали одновременно с газетными публикациями на эту тему.
- А что вы мыслите увидеть в газетах?
- Аналитические материалы, основанные на опросах, а также на информации о возне крупных финансовых групп вокруг военного пирога. Я вам дал, что мог.
- Это немного. Однако некоторые цифры впечатляют. Интересно, как же я их раздобыл?
- Протечку организуем. Хоть на правительственном уровне. Главное, чтобы в аналитических материалах ответы респондентов были рассмотрены в увязке с этой информацией.
- Понял, - сказал Хоботов. - Движущие силы. Военные, коммунисты, демократы-аппаратчики, криминальная буржуазия, аграрники... Или чукчи.
- Чукчи?
- Это к слову. Можно написать - нацмены.
Или евреи. Хорошо! Сделаем на основе опросов несколько интервью с одиозными политиками или деятелями культуры. И те, и другие любят помолоть языком. Возьмем одного с правого края спектра - с паникадилом и с серпом за пазухой. Другого - слева - с "Мерседесом" и валютным счетом. Вот они в один голос и возопят... Скажем, в "Правде" и в "Московских новостях". Неладно, братцы, в нашем королевстве! Вьются вороны над башнями Кремля, норовят тюкнуть в темя власть. А службы безопасности разевают варежку!
- Круто, - усмехнулся Толмачев. - Ну и что же скажут в ответ службы безопасности?
- Это уж ваша забота.
- Хорошо бы к тому времени службам безопасности доложить, что они задушили общими усилиями гидру переворота.
- И тогда мы пойдем пить пиво.
- Сначала надо до этого дожить. Желаю успехов!
Толмачев поднялся и пошел - по Страстному бульвару, затем по Петровскому. А там и Рождественский показался. Девушек на каждом шагу попадалось, как никогда раньше. Красивые, что характерно, и загорелые. Но Толмачев на них оборачивался только по привычке. Во-первых, у него теперь была Полина, во-вторых, шеф дожидался.
Савостьянов смотрел по видику фильм о техническом обеспечении ЦРУ. Смотрел, наверное, в десятый или в сотый раз.
- Обрати внимание, - сказал генерал, - какая у них соломорезка. Они через нее пропускают все отслужившие секретные бумаги. Потом бумажная соломка пакуется и сжигается. Это же сколько мороки!
Савостьянов выключил видик.
- Пименов, начальниктехгруппы нашей, который месяц пристает: требует установить соломорезки во всех подразделениях Управления. И еще эти...
как их... шредеры. Те вовсе могут бумагу в пыль превращать. А я думаю: зачем нам такие цацки? Что, деньги лишние?
- Прогресс... - пожал плечами Толмачев. - Надо, наверное, идти в ногу со временем.
- Чепуха! - вскочил Савостьянов и захромал по кабинету. - При чем тут прогресс? Любите же вы, молодые, болтать о всякой чепухе! Мы же не швейные машинки делаем. Это там нужно современное сборочное оборудование - чтобы производить больше качественной продукции.
Генерал снова включил видик, перемотал фильм.
- Глянь! Это у них называется операционный зал. Чуть ли не нa полсотни человек. Да в три смены!
Записывают сообщения своих корпунктов, радиоперехват, телефонную болтовню, переговоры авиадиспетчеров и таксистов. Хотят владеть всей информацией. Смотри, какая техника! Может, и нам завести? Чтобы от прогресса не отставать? Нет, брат... Владеть всей информацией нельзя. Эта цель недостижима, как горизонт. Надо владеть не информацией, а ее основными источниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106