Крестник Лаврентия Павловича - вышел после первой отсидки по амнистии пятьдесят третьего года. Правда, вскоре снова загремел. И утихомирился только после того, как получил мощный и устойчивый радикулит. Живет на природе, на даче в Донине - это по Горьковской дороге. Повар, врач, массажистка и десяток мордоворотов. На старости лет Дуся подался в политику.
Наверное, хочет в будущем баллотироваться в Верховный Совет. Пока же на деньги от рэкета ларьков и грузоперевозок финансирует радикальные движения. И на всякий случай - некоторых чиновников.
Причем, что любопытно, среди них немало участников заговора. Совпадение?
- Не понимаю, - задумчиво сказал Акопов. - Не понимаю, зачем эти лезут?
- Чиновники?
- Нет, воры в законе. Если допустить, что заговор удастся, то Рваного и Алмаза новые власти непременно посадят. Или застрелят при попытке к бегству. Или удавят втихаря.
- Тут ты не прав, - сказал Рябушев. - Не будут их убирать при попытке к бегству. Наоборот, устроят показательный процесс, объяснят народу, как замечательно начали бороться с организованной преступностью, в отличие от предыдущих товарищей.
Эта самая преступность теперь долго будет красной тряпкой, которой возбуждают толпу перед выборами или после переворотов.
- Пусть так. Но неужели воры не догадываются, куда суют головы?
- Догадываются. Однако надеются, что великая криминальная революция поможет въехать на плечах заговорщиков в настоящую власть. Легализует и бизнес, и их особы. Между прочим, Рваного с Алмазом мне жалко.
- Не понял! - поднял брови Акопов.
- Жалко. Их можно было просчитывать. Представь себе стихийное бедствие... К примеру, гололед зимой. Надо запастись песочком и посыпать на самых опасных участках. Полностью устранить аварии нельзя, но сократить их, и довольно значительно, можно. Так и со старыми авторитетами. Они хоть как-то контролируют ситуацию, с ними есть возможность договориться. На смену им идут новые, молодые. Настоящие волки. Эти не разговаривают. Сначала стреляют. Никаких сантиментов, никаких намеков на воровскую солидарность и честь.
- А ты договаривался?
- Со старыми - да. С новыми - ни разу. Поэтому, брат, возьми и четвертого. Из моей личной заначки. Тоже в качестве головы для счета. С Юрием Петровичем мы эту деталь обговорили.
- Кто?
- Игорь Балабанов, для своих - Балабан. Бывший чемпион Союза по штанге в полусреднем весе.
Спортсмен, красавец, без компьютера ни шагу. Деловые связи в Канаде и в Штатах. Специалист по отмыванию денег, по операциям с цветными металлами. Есть недоказанные эпизоды с оружейным плутонием. Взять не можем уничтожает и конкурентов, и всех потенциальных свидетелей.
- Пожалуй, с него и начну, - сказал Акопов после некоторого размышления. - Вторым пойдет либо Рваный, либо Алмаз. В целом же все будет выглядеть как начало войны старых с молодыми. Ты мне сам подсказал этот ход.
- Неплохо, - согласился Рябушев. - Вот и готовая версия для моих начальников.
Длинный летний день догорал. Фонари на Ореховом бульваре еще не зажигались, но дорога опустела, и многочисленные ларьки возле станции "Красногвардейская" уже были закрыты. Акопов успел купить в лавчонке, похожей на собачью будку, бутылку "пепси" - после жирного наперченного мяса, которым его угошал полковник Рябушев, очень хотелось пить. Только поднес бутылку ко рту - толкнули. "Пепси" пролилась за пазуху.
- Извините, - буркнул толкнувший и сунул деньги сидельцу лавки. - Две пачки "Мальборо", пожалуйста.
Взял сигареты и повернулся к Акопову.
- Еще раз извините, боялся - не успею.
- Тебе надо называться не Толмачевым, а Толкачевым, - пошутил Акопов, вытирая носовым платком грудь.
- Вот так встреча! - удивился Толмачев. - Впрочем... У тебя же здесь свидание. Нормально прошло?
- Нормально. А ты что здесь делаешь?
- Живу, - пожал плечами Толмачев.
Он расковырял пачку сигарет, протянул Акопову. Тот лишь отмахнулся. Отошли от киоска, присели на бетонный парапет, ограждающий вход на станцию метро. Толмачев закурил. Синий дым встал столбиком в спокойном воздухе.
- Вообще-то здесь хорошо. Просторно. Не то что на Тишинке. Я там в прошлом году жил.
- А где?
- В Малом Тишинском переулке.
- Значит, это твою бывшую нору предлагал мне Абашкин! - засмеялся Акопов. - Я ж пока без квартиры. Ладно. Побегу. На электричку надо успеть.
Толмачев достал из портфеля сводное расписание, полистал.
- Не успеешь. Отсюда до Ленинградского вокзала - минут сорок. А последняя электричка до Поваровки уходит через полчаса. Арифметика! Так что пошли ко мне. Пошли, пошли!
Акопов заколебался:
- Неудобно. Дома-то что скажут?
- А кому говорить?
И они двинулись от станции через двор, потом через пустырь, по широким натоптанным тропкам в зарослях пижмы, шапки которой еще желтели в надвигающихся сумерках. Здоровенный черный ньюфаундленд подбежал к Акопову, обнюхал и побежал в траву, где прилег грузный мужчина в летах, неухоженный, с трехдневной щетиной на щеках.
- Это Нюшка, симпатичная псина, - представил собаку Толмачев. - На шестом этаже живет.
А это Глорий Георгиевич Пронин. Писатель.
- Хозяин?
- Нет, Нюшкин приятель.
Пронин приветственно помахал рукою, пребывая в позе римского патриция в бане.
- Присоединяйтесь, - сказал писатель из травы. - Пока есть к чему. - И продемонстрировал початую бутылку вина.
Толмачев отмахнулся.
- А почему на метро катаешься? - полюбопытствовал Акопов. - Разве тебе не полагается разгонная машина?
- Полагается, но у меня же своя есть, да вот колодки начало клинить. А заняться некогда.
- Так сообщи в техотдел! И срок дай - три часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106