От автокрана к "КамАЗу" побежали плоские в свете фар черные фигурки. Седлецкий с Мирзоевым ударили веером поверх голов. Фигурки попадали на дорогу.
- Прикрой! - бросил Седлецкий и двинулся к автокрану.
Кабина оказалась пуста. Неясный силуэт мелькал между дорогой и лесом. Седлецкий, не целясь, поводил грохочущим стволом. Пустые гильзы звонко щелкали по бетону. Он снял автокран с тормоза и выпрыгнул на дорогу. Машина, убыстряя ход, заскользила в темноту, перевалила кювет и застряла на луговине.
Седлецкий вернулся к "КамАЗу", возле которого лежали под дулом автомата Мирзоева четверо.
Вася их обыскивал.
- Спортсмены, блин! -доложил он Седлецкому. - На всех шапочки. А у одного пушка.
- У которого? - спросил Седлецкий.
- Вон у того, мордастого, в майке.
- Давай мордастого к фуре.
Вася ткнул лежащего ребристым ботинком в копчик.
- Пошел! Руки за голову...
Они отвели его за фуру. Седлецкий посветил фонариком. Потный мордастый молодой человек в расписной майке мелко и жадно хватал ртом воздух.
- Ты напал на машину Российской Армии, - сказал Седлецкий. - Сейчас шлепну на месте и пушку в ручки вложу. Усвоил?
- Мы не знали, - шмыгнул носом парень. - Не знали, что армия.
- Кто навел?
- Старшому сообщили... из милиции. Кто именно - не в курсе. Но из милиции стукнули - точно.
Они всегда сообщают, если фуры с югов идут.
- С югов, значит... Повернись!
Вася снял с мордастого ремень и связал тому руки за спиной. Потом и остальных спеленали. Подвесили всех за руки к стреле автокрана так, чтобы мародеры лишь кончиками ног доставали до земли.
Переехали речку Битюг и вскоре затормозили у поста ГАИ в Липовке. Из двери вышел зевающий инспектор и посоветовал:
- Можете около поста переночевать, а то у нас тут на дорогах шалят.
- Неужели? - удивился Мирзоев. - А мы и не заметили. Спасибо, друг, за приглашение, только нам быстро надо. Скоропортящийся груз, что ты хочешь...
Светать начало, когда за руль вновь сел Вася.
Дорога после Воронежа стала оживленнее. Леса пошли, исчезла выгоревшая трава на обочинах. На Каширское шоссе они прибыли почти по расписа
нию - в девятом часу утра, опоздав против контрольного срока на двадцать минут.
Их дожидался фургончик "скорой помощи".
Адамяна упаковали в смирительную рубашку и перегрузили в фургончик. Больше за него Седлецкий не отвечал. А потому дальнейший путь до самой Москвы они провели с Мирзоевым в крепком и здоровом сне.
29
"Последние события свидетельствуют о полном беспределе - убивают не только крупных банкиров и бизнесменов, случайных прохожих, убивают и крупнейших лидеров уголовной среды. А это в преступном мире раньше было ЧП. Но нынешнее падение нравов коснулось и его - здесь уже подросло целое поколение, для которого нет никаких авторитетов, в том числе и в сфере криминалитета...
Приходилось слышать и такой вопрос: а не стоим ли мы сейчас на пороге войны мафий? Думаю, последние события... свидетельствуют - мафия объявила войну не конкурентам, а государственности".
Л. Каслинская.
"Они отдают мне все сами".
"Столичный криминал",
1994, 14 апреля.
"На вершине пирамиды стоят воры в законе, давно и прочно выбравшие Москву и ее пригороды местом "компактного" проживания. Напрямую воры не принимают участия в действиях своих вассалов, на публике появляются редко (тем более в последнее время начался массовый отстрел авторитетов преступного мира - но это разговор особый)...
Однако именно они, оставаясь "за кадром", ведают расстановкой сил в московском уголовном мире.
...Москва, да и вся Россия, напоминает склад с гнилыми обвалившимися стенами, который охраняет от множества ловких и бессовестных воров один-единственный глухой сторож".
Н. Модестов.
"Кавказ покоряет Москву?"
"Куранты",
1994, 20 июля.
Балабанов просил, чтобы окружающие - и капитаны, и "шестерки" называли его шефом.
И никак иначе. Лишь для равных авторитетов он был Балабаном. Или Игорешей. Вообще Балабан всегда сначала просил. И редко кто не уважал его просьб. Потому что в противном случае Балабан обижался и давал команду "разобраться". Тот, кто не понимал намеков и просьб Балабана, всплывал где-нибудь в многострадальной Москве-реке, в нижнем течении, за кольцевой автодорогой - с обезображенной головой и без пальцев.
Игореша Балабан любил компьютеры, цветы и бодибилдинг. Даже в персональных машинах он возил портативные компьютеры, букетики фиалок и пружинные гантели. Авторитетный вор новой генерации, Балабан не пил, не курил, не играл в карты. Сдержанный, с хорошими манерами, с тщательно уложенными каштановыми волосами, он походил на молодого профессора экономики.
Рабочий день Балабана начинался в семь утра.
Из дома в Малаховке его отвозили на спортбазу бывшего общества "Трудовые резервы". Балабан приобрел ее вместе с участком, небольшим стадионом с гаревой дорожкой, тренажерным залом и сауной.
Игорь Балабанов следил за собственным здоровьем, для чего в Малаховке постоянно проживал доктор Кондратов, не так давно служивший врачом известной футбольной команды.
После медосмотра и тренажеров Балабан в любую погоду бегал по стадиону - пять километров в хорошем темпе. Потом расслаблялся в сауне с парикмахером и массажистом. Сюда же подавали завтрак, по-американски скромный - стакан натурального апельсинового сока, вареное яйцо с тостом и чашка некрепкого кофе. В восемь пятнадцать Балабан в одной из своих машин отправлялся в московский офис. В девять часов он принимал первых посетителей - бизнесменов, воров, государственных чиновников и представителей различных благотворительных фондов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106