– разбил, растоптал, уничтожил чужую судьбу.
– Ты закончил? – спросил судмедэксперт Александр Гаврилов у щелкающего фотоаппаратом криминалиста Сергея Бояринова. Тот сделал еще несколько снимков и кивнул:
– Все, можно переворачивать.
Александр Гаврилов откуда-то незаметным движением извлек резиновые перчатки. При натягивании они едва слышно скрипнули. И эксперт скептически посмотрел на лежащее ничком тело.
– Он крупный. Помогите мне.
Возле Лики, распространяя запах перегара, протиснулся молодой усатый мужчина в милицейской форме. Присев на корточки, он вдруг икнул и покраснел. Седов оторвался от схемы, которую старательно вычерчивал, но ничего не сказал.
– С бодуна дядя, – пробормотал Вронской на ухо оперативник Паша. – Некоторые участковые пьют по-черному. Их сумасшедшие бабки так достают – до белой горячки допиться можно.
– Он еще теплый, – заметил судмедэксперт. А посмотрев на лицо убитого мужчины, Гаврилов добавил: – И трупных пятен еще нет, хотя затылком вверх лежал. Значит, его убили меньше полутора часов назад. Быстро тело обнаружили, это хорошо. Сейчас пятнадцать часов двадцать минут. Считайте…
– Я знаю этого человека, – тихо сказала Лика.
Седов ухмыльнулся:
– Кто бы сомневался! Рассказывайте, гражданка, в каких отношениях состояли с потерпевшим?
– Ни в каких! – огрызнулась Вронская.
На полном лице следователя появилось виноватое выражение, и он опять занялся бумагами.
А Лика мысленно снова вошла в кабинет Ивана Никитовича.
…У Корендо имелся офис, расположенный в центре, на Новом Арбате.
Она вошла и вновь замерла от восхищения. Конечно, всем хорошо известно, что Иван Никитович – преуспевающий антиквар, коллекционер. В некотором смысле – меценат, потому что купил на аукционе коллекцию работ авангардистов и передает их Третьяковке, в связи с чем журналисты и проявили интерес к этому человеку. Однако Вронская не ожидала, что он окажется таким красивым!
Видимо, в его жилах текла и южная кровь. Тип лица Ивана Никитовича можно было назвать славянским, разве только разрез глаз чуть отличался. Но краски, цвета! Смуглая оливковая кожа, гладкая, манящая. Яркие, четко очерченные губы, горящие влажные глаза! Гены восточных предков смешались с русской кровью в сногсшибательную комбинацию.
Иван Никитович относился к числу тех людей, которые прекрасно осведомлены о том, каким оружием владеют. Поговорив об авангардистах, он стал обольщать Лику по всем правилам. Выразительные взгляды, жалобы на одиночество, намек на возможный совместный ужин или уикенд.
Лика сделала вид, что не понимает, о чем речь, и тогда ладонь Ивана Никитовича опустилась на ее колено.
– Давайте дружить, – улыбнулась Лика. – Я напишу про вас хорошую статью. Иван Никитович, слава лучше секса.
Он обиженно поджал губы и встал с кресла, давая понять: разговор закончен.
Как правило, интервьюируемые всегда звонят журналистам, чтобы поблагодарить за публикацию. Звонка от Корендо Лика так и не дождалась. Возможно, антиквар все же считал, что секс лучше славы.
Лика не обижалась на Ивана Никитовича. Только смотреть на его фотографии, часто размещаемые глянцевыми журналами, она без волнения все равно не могла. Красота – мужская или женская – никогда не оставляла Лику равнодушной. Правда, что касается красивых мужчин, то Вронской было вполне достаточно эстетического удовольствия от созерцания. Случайные связи, считала она, это так утомительно и скучно…
…– Я закончил, мы можем перейти в комнату, – сообщил Александр Гаврилов, складывая линейку, которой он измерял рану на затылке покойного. – Володь, ты успел записать?
– В лобной области справа в 2 сантиметрах от серединной линии и на 178 см выше уровня подошв расположена рана веретенообразной формы размерами 5,5 на 0,6 сантиметра. От нижнего края раны идет горизонтальный потек, – прилежно зачитал Седов.
Эксперт удовлетворенно кивнул, и Лика вытянула шею, стараясь поскорее осмотреть интерьер. Оперативно-следственная группа уже побывала в квартире, и Паша даже успел проболтаться: в гостиной рядом с лужей крови валяется небольшая мраморная статуэтка. Ею-то убийца и нанес роковой удар несчастному антиквару. Однако быстрой мгновенной смерти не случилось. Истекая кровью, Иван Никитович пополз к двери. Вряд ли эти действия являлись осознанными, вызвать помощь по телефону было бы куда проще.
Пройдя в гостиную, Вронская с любопытством осмотрелась по сторонам. Похоже, Корендо жил один. Мужские глянцевые журналы, брюки на спинке кресла, только мужская туалетная вода на полочке, рядом с причудливыми фарфоровыми чашками. Примерно так и должно выглядеть жилище красивого неокольцованного антиквара: много предметов старины и вещи, которые, похоже, принадлежат только ему.
– А картин-то здесь сколько, мамочки! – воскликнул из-за стены оперативник Паша. – Нам повезло, что его не в этой комнате мочканули. Заколебались бы описывать!
Внезапно в помещении воцарилась тишина, и это отвлекло Лику от ее умозаключений.
Оперативник прикусил язык, эксперты перестали переговариваться, и даже всхлипывающая в углу комнаты понятая, полная грузная женщина, зажала рот платком.
Оказалось, в луже крови, рядом с окровавленной шкурой какого-то животного, находился сотовый телефон. Его мелодичное пение и убрало все прочие звуки.
Володя Седов подошел к шкуре и присел на корточки. Отыскав в потемневшем, залитом кровью ворсе неумолкающий мобильник, он быстро сказал:
– Слушаю.
Динамик у аппарата оказался мощный, содержание разговора по такому аппарату никогда не останется в тайне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14